| Наши партнеры |
https: //ygashae-zvezdu.livejournal.com
О ЧЕМ БЛОК ПРЕДУПРЕЖДАЛ ЕСЕНИНА
Первая встреча Есенина с Блоком обросла легендарным статусом, прежде всего благодаря побасенным россказням Сергея Александровича. Об этой встрече он любил вспоминать, приводя все более красивые подробности (тем паче Блок умер и уже ничего не мог опровергнуть).
Есенин, зная, как делается литературная репутация, совершенно явно проводил параллель: Державин отдал лиру Пушкину, а Блок благословил рязанского Леля. Малинкой шла мелодия а-ля Ломоносов: один из современников Есенина вспоминал, что никому в голову не приходило, будто Сергей приехал в Питер из Москвы на поезде, нет!, пехом допер из Рязани.
Паломничество крестьянских поэтов к Блоку стало традицией, когда тот неосторожно восхитился Сергеем Городецким и Николаем Клюевым. Ко времени Есенина нагловатые парни с виршами изрядно Блока достали. Есенин чуть ли не последний выходец из народа, сумевший удостоиться благосклонности певца Прекрасной Дамы. Дружок Сергея Александр Ширяевец уже напрасно обивал пороги.
Вот выдержка из письма Ширяевца от 10 марта 1916 года:
«Сладко журчащий о России, о русском народе г. Блок, оказывается, не расположен заводить знакомства с писателями из народа. Не принял меня, а до меня не принял Сергея Клычкова …, который тщетно пытался познакомиться с ним. Один только Есенин попал к нему, да и то обманным путем … Знакомство мое с г. Блоком кончилось тем, что, после нескольких писем к нему и вызовов по телефону, я, явившись к нему, поторчал в прихожей, и горничная вынесла мне книгу его «Стихи о России», которую я купил в магазине и с которой явился к их степенству с просьбой дать автограф. Автограф-то в книге был, но автора видеть не сподобился… Мерси и на том, что увидал горничную знаменитости…»
Эта способность, не попав в гости, начать хамить, характерна не только для Ширяевца, но и для Клюева, и для Орешина, и для Клычкова, и для Ганина. А для Есенина? Не знаю. Этот всегда попадал куда хотел.
Наиболее полный рассказ Есенина о первой встрече привел в воспоминаниях Всеволод Рождественский. Рассказ для формата блога длинен, замечу только, что там фигурирует парень, решивший повидать Блока проездом на заработки в Балтийский порт (неправда). У парня всего один день на поиск кумира, он, шалело уворачиваясь от трамваев, пытает случайных прохожих, - где живет Блок. Стесняясь, проникает в дом Поэта через черный ход. Кухарка выгнала визитера на лестницу, боясь оставить одного на кухне с кастрюлями, зато Блок накормил булкой и яичницей.
Всему этому карнавалу противоречат факты.
Сохранилась записка Есенина Блоку, где он вежливо представляется и просит разрешения зайти ближе к вечеру. Так что черный ход с кухаркой для блезиру, как и, подозреваю, слопанная яичница. Встреча была сугубо деловой.
9 марта 1915 года Блок заносит в дневник:
«Днем у меня рязанский парень со стихами.
Крестьянин Рязанской губ… 19 лет. Стихи свежие, чистые, голосистые, многословные. Язык. …»
Блок дал Есенину рекомендацию к Городецкому, с которой все и завертелось.
А сам устранился.
Наделав за месяц в литературной среде изрядного шуму, Есенин стал настаивать на следующем рандеву. И здесь Блок ответил ему крайне важным письмом.
«Дорогой Сергей Александрович.
Сейчас очень большая во мне усталость и дела много. Потому думаю, что пока не стоит нам с Вами видеться, ничего существенно нового друг другу не скажем.
Вам желаю от души остаться живым и здоровым.
не нервничать. За каждый шаг свой рано или поздно придется дать ответ, а шагать теперь трудно, в литературе, пожалуй, всего труднее.
Я все это не для прописи Вам хочу сказать, а от души; сам знаю, как трудно ходить, чтобы ветер не унес и чтобы болото не затянуло.
Будьте здоровы, жму руку.
Александр Блок».
Опытный коллега предупреждает, - шагай аккуратней, будь чист и светел, минешь болото, - но Есенин интерпретировал письмо, как ему было удобно. Позже, вспоминая сей наказ, он назначит болотом салон Гиппиус и Мережковского, утверждая, будто Блок предостерегал от общения с антиреволюционной богемой. Таким образом, метафизический пласт блоковского совета перейдет в пошлую реальность, где не Роза Белая с Черной Жабой, а дама с лорнетом и ее бородатый супруг.
ЯН
СТЫКА - "ПОЖАР РИМА"
Блок дал Есенину и стихотворный совет. Произошло это в июле 1916 года. Есенин присутствовал на редколлегии у Михаила Мурашева. Там обсуждали картину Яна Стыка «Пожар Рима» (нормально ли Нерону петь, когда мир гибнет?) и некий музыкант импровизировал на скрипке, сыграв в итоге вещи Глинки. Есенин записал в альбом хозяина стихотворение:
Прим(ечание). Влияние «Сомнения» Глинки и рисунка «Нерон, поджигающий Рим». С. Е.»
Стихотворение увидел Блок.
«Блок медленно читал это стихотворение, очевидно и не раз, а затем покачал головой, подозвал к себе Сергея и спросил:
— Сергей Александрович, вы серьезно это написали или под впечатлением музыки?
— Серьезно, — чуть слышно ответил Есенин.
— Тогда я вам отвечу, — вкрадчиво сказал Блок.
На другой странице этого же альбома Александр Александрович написал ответ Есенину — отрывок из поэмы «Возмездие», над которой в то время работал, и которая еще нигде не была напечатана:
И этому совету Есенин не внял, предпочитая невольно хаос.
Во всех видя соперников, Есенин в итоге разглядел врага и в Блоке. Когда появились «Двенадцать», претендующие на звание первой революционной поэмы, ученик принялся отпускать насчет учителя замечания, мол, у того нет чувства Родины, да и вообще, разве может немец сказать о России дельное.
«Слово о дохлом поэте».
Зато с другими своими учителями поступил без лишних сантиментов.
Об этом мы и поговорим в следующей серии.