16 марта скончался Александр Есенин-Вольпин (1924-2016), что дает повод поговорить об его отце и матушке.
Матушка Александра Надежда Вольпин (1900-1998), оставила о его батюшке Сергее Есенине крайне интересные мемуары «Свидание с другом». Издали их только в новейшее время, ибо в советское есениноведение образца Прокушева и Белоусова книга Вольпин не вписывалась. Подобно «Роману без вранья» Мариенгофа Вольпин рисовала Есенина слишком интимно. Но если «Роман без вранья» я воспринимаю скорее как художественное, чем мемуарное произведение (да, без вранья, но Роман, слепленный по литературным лекалам, информация специфично переработана и подана), то «Свидание с другом» мемуар, в котором Сергей Александрович предстает живым и только.
Надежда познакомилась с Есениным в ноябре 1919 года, когда поэт был на слуху, но последнего шажка к славе еще не сделал. Это время имажинизма и Вольпин примкнула к группе Есенина и Мариенгофа со товарищи. Есенин подарил девушке сборник «Трерядница» с надписью: «Надежде Вольпин с надеждой. Сергей Есенин». Довольно быстро выяснилось, что речь идет не о надеждах творческого роста молодой имажинистки, Сергею понравилась она сама. Год с лишним Надя противостояла домогательствам Есенина. Скоро он подарил ей еще один сборник…
«Протягивает мне книжку и Сергей. Читаю надпись. То же, что проставлено было на «Треряднице». Мне промолчать бы — ведь повторение лишь усиливало смысл. Но я не утерпела и, как бы усмотрев в новой надписи только дешевую игру слов, да еще и вовсе обесцененную повторением, сказала:
— Такую надпись вы мне уже сделали в прошлый раз.
— Дайте книгу! — с сердцем потребовал Есенин и вписал, втиснув перед подписью, добавочную строку. Теперь можно было прочесть:
с надеждой,
что она не будет больше надеждой.
Сергей Есенин.
Как это прикажете понимать? — я спросила.
— Взял и вывернул».
Почему же Надя, которая, по ее собственному признанию, влюбилась в Есенина, столь долго противостояла его напору? Да потому что в глаза ей бросилась именно человеческая ненадежность Сергея. Весь такой кипучий в поэзии мэтр любил повторять: «Я все себе позволил», «Я с холодком», «Замуж надо выходить за богатого». В этих заявлениях не было ни грамма кокетливой игры, а наличествовала сермяжная правда исповеди.
Только весной 1921 года платонический роман перетек в постельную плоскость. Есенина приятно удивило, что Надя оказалась девственной, но он сразу же начал психологические игры.
«И еще сказал мне Есенин в тот вечер своей запоздалой победы:
— Только каждый сам за себя отвечает!
— Точно я позволю другому отвечать за меня! — был мой невеселый ответ.
При этом однако подумалось:
«Выходит, все же признаешь в душе свою ответственность — и прячешься от нее?» Но этого я ждала наперед.
Не забыл напомнить мне и свое давнее этическое правило: «Я все себе позволил!»
«Ставрогин!»
На миг мне сделалось не на шутку страшно. Не за себя».
Роман тёк ни шатко, ни валко. Ни разу речь о женитьбе не заходила. Мудрая Вольпин не ревновала Есенина к женщинам, точно зная, что главный ее соперник не какая-нибудь Галя Бениславская, а зеркало, в котором Есенин видел пока не черного человека, а себя прелестного.
Тем не менее, ссоры возникали постоянно, а как иначе, если Есенин, например, запросто мог вышвырнуть стихи любимой из набора и вообще не протестовал, когда Вольпин исключили из ордена имажинистов, даже не поставив ту в известность.
Хотя еще до заграничной поездки, Есенина доломавшей, Вольпин находила в характере любимого пугающие депрессивные нотки, в целом тогда он был человеком здоровым. Увлечение алкоголем не приобрело могучий размах.
«Между прочим, ему и себе в успокоение, я подчеркивала, что не такой уж он пропойца, пьет не водку, вино — и по три-четыре дня на неделе совсем бывает трезв — тогда и работает!
Это не в утешение говорилось — так оно и было. Весь двадцатый и двадцать первый год Сергей Есенин пил умеренно, куда меньше, чем очень многие его друзья-приятели».
Роман с Вольпин прервался на время заграничного вояжа Сергея. Продолжился он сразу же, как Есенин вернулся. Но вернулся он совсем-совсем другим, с включенным механизмом самоуничтожения. Под впечатлением сна, - Надя увидела мертвого Есенина, - она написала «Балладу о вернувшемся».
Если и до этого Есенин производил впечатление человека непригодного к семейной жизни, то теперь его просто следовало сторонится. Бесприютный же поэт маниакально искал спутницу жизни. Ничем хорошим это не закончилось: самоубийство Бениславской, надорванные нервы Софьи Толстой, Вольпин без поддержки с сыном на руках.
Отношения возобновились в августе 1923, а уже в октябре Надя забеременела. Никаких иллюзий она не питала, прекрасно зная, как Есенин относится к своему потомству.
«…сказал мне вскользь: «У меня трое детей». Однако позже горячо это отрицал: «Детей у меня двое!»
— Да вы же сами сказали мне, что трое!
— Сказал? Я? Не мог я вам этого сказать! Двое!
И только через четыре года, уже зная, что и я намерена одарить его ребенком, сознался мне, что детей у него трое: дочка и двое сыновей. «Засекреченным» сыном был, по-видимому, Юрий Изряднов. От Кости он при мне никогда не открещивался».
Есенину Надя сказала: «Так и останется: трое. Четвертый будет мой, а не ваш». В ответ же услышала замечательное: «Но смотрите, чтоб ребенок был светлый. Есенины черными не бывают».
Она оставила воспоминания, где видны шероховатости есенинского характера, старательно другими ретушируемые. Именно по книге Вольпин понятно, что жизнь Есенина текла на виду у толпы; он болезненно переносил одиночество; постоянно нуждался в шуме, крике и гаме; стремился к смене декораций. Виден его человеческий распад, все сильнее поражающая центр душевная болезнь. Видна нежность поэта, растерянно не знающая, что делать с жизнью, как из тупика выбраться.
Замечательная книга!
Рекомендую!