| Наши партнеры |
Источник https: //ygashae-zvezdu.livejournal.com
КОГДА ЕСЕНИН НАЧАЛ ПИТЬ?
Мы уже говорили о том, почему Есенину негде было жить, не на что было жить, не с кем было жить, и незачем было жить.
Несмотря на внушительную массу бытовых и душевных неурядиц Есенин мог избежать петли, кабы не болезнь расшатанных нервов, подстегиваемая пьянством.
Вот о пьянстве Есенина поговорим подробнее, в нескольких постах.
Это важно не для смакования проблемы Есенина, а для понимания трагедии с ним произошедшей.
Если верить мемуарам, пьянство Есенина поражает следующим: разгул в его случае не набирал высоту, а начался прямо с распада. Расхожий элемент мемуаристики о Есенине, - в молодости эталон краснощекого здоровья, бац!, за год-другой спился.
Так ли это?
Мертвый Есенин стал дубиной, которой так легко в условиях литературной войны побивать соперников. Этим сразу воспользовался Борис Лавренев, накатав статью «Казненный дегенератами» с эпиграфом: «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь!». Бесперспективно смывать кровь по версии Лавренева предстояло имажинистам.
«Есенин был захвачен в прочную мертвую петлю. Никогда не бывший имажинистом, чуждый дегенеративным извертам, он был объявлен вождем школы, родившейся на пороге лупанария и кабака, и на его славе, как на спасительном плоту, выплыли литературные шантажисты, которые не брезгали ничем и которые подуськивали наивного рязанца на самые экстравагантные скандалы, благодаря которым в связи с именем Есенина упоминались и их ничтожные имена».
«С их легкой руки за ними потянулись десятки мелких хищников, и трудно даже установить, какое количество литературных сутенеров жило и пьянствовало за счет имени и кармана Есенина, таская несчастного, обезволенного поэта по всем кабакам, волоча в грязи его имя и казня его самыми гнусными моральными пытками.
Никакая борьба с этими гиенами не могла привести к благотворным результатам. Усилия врачей и немногих искренне любивших поэта людей разбивались о сплоченность организованной сволочи, дегенератского сброда, продолжавшего многолетнюю казнь поэта».
Сейчас трудно вообразить, что значило появление такой статьи для имажинистов Мариенгофа, Шершеневича, как задевала она Рюрика Ивнева. Дело не столько в достоинстве (хотя и в нем тоже), речь шла о самом существовании в литературе. Мариенгоф принялся яростно защищаться по нескольким фронтам сразу, доказывая и что имя Есенина от него неотделимо, и что Есенин при имажинистах держался трезвости.
Помогая товарищу по несчастью, старательно внедряли мысль «Имажинисты + Есенин = трезвость» Шершеневич с Ивневым. За ними подтянулись остальные. Миф о непьющем юноше, в одночасье превратившимся в пьяного мужика пошел гулять по свету.
Правильно ли это?
МАРИЕНГОФ И ЕСЕНИН
Первый грандиозный контакт Есенина с алкоголем запомнила сестра поэта Катя. Случилось это в 1915 году, когда Сергей попал в число константиновских рекрутов. Во время грандиозных проводов Есенин узнал, что у матери есть ребенок на стороне и слетел с катушек, до гуляний с гармонью и дракой с пришлыми мужиками.
Сергей отравился до невменоза и мать, незадолго до этого посланная им на три буквы, лечила сына народным средством: била бутылкой по пяткам, пока не началась рвота, потом силком вливала в рот молоко.
То есть, уже в 1915 наличествовал сценарий позднего Есенина: пьянство, ссоры, слезы, балансирование на краю гибели.
На передовую, как известно, Сергей не попал, проходя службу в санитарном поезде под начальством полковника Ломана. Какой свободой пользовался бравый медбрат, свидетельствуют воспоминания Михаила Мурашева, навещавшего порой друга в Царском Селе.
«— Угостил бы тебя, да денег нет, — говорит Есенин печально.
Я дал ему денег 15 рублей. Он повеселел.
— Хорошо бы поймать полковника, он бы дал записку на вино в госпитальный магазин.
Не успел он докончить фразы, как в дверь резко постучали, и без ответа на стук вошел полковник Ломан. Есенин представил меня полковнику как своего близкого друга. Полковник был любезен и приветлив. Есенин с улыбкой обратился к нему:
— Господин полковник, дайте записочку, я хочу угостить друга.
— Только поаккуратней.
Он подошел к столику, сел на кровать Есенина и на небольшом листике бумаги написал:
«Отпустить Есенину за наличный расчет 1 бут. виноградного вина и 2 бут. пива.
Полковник Ломан».
По уходе полковника Есенин переправляет цифру один на 4, а цифру два на 12.
В России идет второй год сухого закона.
А в эстрадный период имажинизма дела обстояли еще хлеще, ибо Есенину не нужно было спрашивать у полковника Ломана разрешений. В кафе имажинистов «Стойло Пегаса» каждый вечер текла самогонного спирта река и, скажем, переводчик Айседоры Дункан Илья Шнейдер выводит есенинское пьянство от той реки, а не от брызг шампанского в особняке танцовщицы на Пречистенке. Ведущие теоретики имажинизма то и дело пробалтываются о пьянстве среды, пусть и отделяя от нее Есенина.
Рюрик Ивнев:
«Ему (прим. авт. — Есенину) нравилось наблюдать ералаш, который поднимали подвыпившие гости. Он смеялся, острил, притворялся пьяным, умышленно поддакивал чепухе, которую несли потерявшие душевное равновесие собутыльники. Он мало пил и много веселился, тогда как другие много пили и под конец впадали в уныние и засыпали».
Проговаривается и Мариенгоф:
«Как-то я не ночевал дома. Вернулся в свою «ванну обетованную» часов в десять утра; Есенин спал. На умывальнике стояла пустая бутылка и стакан. Понюхал — ударило в нос сивухой.
Растолкал Есенина. Он поднял на меня тяжелые, красные веки.
— Что это, Сережа?… Один водку пил?…
— Да. Пил. И каждый день буду… ежели по ночам шляться станешь… с кем хочешь там хороводься, а чтобы ночевать дома…»
«Между прочим, ему и себе в успокоение, я подчеркивала, что не такой уж он пропойца, пьет не водку, вино — и по три-четыре дня на неделе совсем бывает трезв — тогда и работает!
Это не в утешение говорилось — так оно и было. Весь двадцатый и двадцать первый год Сергей Есенин пил умеренно, куда меньше, чем очень многие его друзья-приятели. Возможно, это была самая трезвая полоса в его к жизни, считая со времени создания «Ордена имажинистов».
Позвольте, но трезвость три-четыре дня в неделю ведь это есть режим предсмертного Есенина (и тогда он также предпочитал вино, а не водку). Согласно Василию Наседкину, последний год неделя Есенина делилась на пьяные и трезвые дни. Трезвых дней выпадало на один больше.
Картинка с сайта esenin.ru. Вот такая фотка вдруг взорвала интеренет. По мне так явный новодел.
«В эту зиму он начал проявлять склонность к вину. Все чаще и чаще, возвращаясь домой из «Стойла», ссылаясь на скуку и усталость, предлагал он завернуть в тот или иной кабачок — выпить и освежиться. И странно, он не столько пьянел от вина, сколько досадовал на чье-нибудь не понравившееся ему в разговоре замечание, зажигая свои нервы, доходя до буйства и бешенства».
Вот здесь начинается тяжелый сценарий есенинских пьянок, с обязательным раздраем. Возможно ли без предварительной подготовки дойти до таких стадий? Это вопрос к наркологам. Думается, путь к алкоголизму Есенин все же начал раньше, ибо Дункан столкнулась с совершенно поломанным механизмом.
Первый период пьянства Есенина не внушал опасений, благо алкоголь не сливался со скандальным поведением. Иные пили больше, метче, крепче.
Но Есенину предстояло взять свое, заткнуть всех за пояс.
«…»
За границей Есенина ждал новый поворот романа с алкоголем.