| Наши партнеры |
7 апреля 1924 г. Москва
В правление
Ассоциации Вольнодумцев
Совершенно не расходясь с группой и работая над журналом «Вольнодумец», в который и приглашаю всю группу, в журнале же «Гостиница» из эстетических чувств и чувств личной обиды отказываюсь участвовать окончательно, тем более что он мариенгофский.
Я капризно заявляю, почему Мар<иенгоф> напечатал себя на первой странице, а не меня.
С. Есенин.
7. IV. 24.
Примечания
38. Заявление в правление Ассоциации вольнодумцев. 7 апреля 1924 г. (с. 217) — Памяти Есенина, с. 122—123, в очерке М. Д. Ройзмана «То, о чем помню» (вразбивку, без обращения, подписи и даты). Полностью — Есенин 5 (1962), с. 173—174.
Печатается по автографу (ИМЛИ, ф. 32, оп. 2, ед. хр. 5).
Ассоциация вольнодумцев в Москве — творческое объединение имажинистов, устав которого был разработан Есениным и Мариенгофом в сент. 1919 г. и рассмотрен А. В. Луначарским 24 сент. того же года (см. наст. раздел, № II-11 и коммент. к нему).
Заявление было передано секретарю Ассоциации М. Д. Ройзману, который вспоминал об этом эпизоде так:
«20 февраля 1920 года состоялось первое заседание „Ассоциации вольнодумцев“. Есенин единогласно был выбран председателем, я — секретарем, и мы исполняли эти обязанности до последнего дня существования организации. На этом заседании постановили издавать два журнала:
один — тонкий <Гост.>, ведать которым будет Мариенгоф; другой толстый <„Вольнодумец“>, редактировать который станет Есенин. <...>
7 апреля 1924 года около десяти часов утра в нашей квартире раздался звонок, я отпер входную дверь — передо мной стояли Сергей Есенин и Всеволод Иванов. Они сняли пальто. <...>
Я спросил, дано ли разрешение на издание „Вольнодумца“. Он <Есенин> ответил, что теперь это его меньше всего волнует. Он подбирает основных сотрудников журнала, для чего встречается с многими писателями и поэтами. По его планам, в „Вольнодумце“ будут участвовать не связанные ни с какими группами литераторы. Они должны вольно думать!
Он хотел печатать в „Вольнодумце“ прозу и поэзию самого высокого мастерства, чтобы журнал поднялся на три головы выше „Красной нови“ и стал образцом для толстых журналов. Конечно, в „Вольнодумце“ обязательно будут помещаться произведения молодых авторов, только с большим отбором и условием, если у них есть что-нибудь за душой. <...>
Я спросил, кто намечен в сотрудники „Вольнодумца“. Сергей сказал, что для прозы у него есть три кита: Иванов, Пильняк, Леонов. Для поэзии старая гвардия: Брюсов, Белый, Блок — посмертно. Еще Городецкий, Клюев.
— А новая гвардия?
— Будет! Надо договориться впрок!
— Значит, имажинистов отметаешь, Сережа?
— С чего ты взял?
„День за днем“, открыл чистую страницу с отрывными листочками и положил перед ним. Взяв карандаш,
он стал писать <далее следует текст заявления>» (Восп., 1, 386—387, 394, 395, 396).
...не расходясь с группой... — Речь идет о группе имажинистов (см. наст. изд., т. 7, кн. 1).
...в журнале же «Гостиница» ~ отказываюсь участвовать окончательно... «Журнал имажинистов „Гостиница для путешествующих в прекрасном“ начал свое существование до отъезда Есенина за границу. По его возвращении в Москву в нем были напечатаны новые стихи Есенина. Таким образом, сотрудничество продолжалось, но началось уже его охлаждение к журналу. В № 3 после больших колебаний он все же дал свою „Москву кабацкую“, а в № 4 наотрез отказался сотрудничать. <...>
— Пусть Мариенгоф там распоряжается как хочет. Я ни одной строчки стихов туда не дам» (Восп., 1, 344, 346).
...почему Мар<иенгоф> напечатал себя на первой странице, а не меня«Действительно, третий номер „Гостиницы“ Мариенгоф открыл подборкой собственных стихов, а „Москва кабацкая“ была напечатана на восьмой странице. До этого номера все произведения располагались по алфавиту авторов» (Восп., 1, 396).
«Восемь пунктов» (см. наст. изд., т. 7, кн. 1, с. 314, а также с. 525—526).
Предполагавшийся 15 авг. 1924 г. выход 5-го номера Гост. не состоялся.