| Наши партнеры |
5 марта 1920 г. Москва
Народному комиссару по просвещению
А. В. Луначарскому
Еще в тот период, когда Советская власть не успела отпраздновать свою первую годовщину, мы, поэты, мастера слова, работали вместе с нею, не поддавшись общеинтеллигентскому саботажному настроению. Еще в то время мы радостно давали свои строки — стихи и статьи — в
советские газеты, сборники, журналы. Несмотря на неоднократные возможности для каждого из нас оказаться по ту сторону Советской России, мы отрицали эти возможности, полагая, что всякое искусство новаторов, искусство исканий может существовать только в стране рождающегося социализма, в стране, несущей новый мир миру.
И мы должны сознаться, что в ту пору с нами считались, нашей работой дорожили, нас приглашали в газеты («Известия» ЦИК, «Советская страна»), и в сборники (изд-во ЦИК, «Явь»), и в журналы, на диспуты, в отделы; словом, у нас были все шансы полагать, что наше неустанное желание искать новые пути, а не идти по проселочным дорогам, ценится и приветствуется.
Однако в настроении интеллигенции вообще и литературном мире в частности произошел перелом в связи с усилением и укреплением Советской власти. И вот мы вынуждены с грустью констатировать, что то, что мы приняли за дружественное поощрение, оказалось просто осуществлением принципа «на безрыбии и рак рыба». Стоило согласиться на работу литературным именам символизма и натурализма, как все искусство новаторов было забыто; его стали не только не поощрять, но даже загонять, запрещать.
Достаточно сказать, что нам стоит невероятных усилий устроить хоть какой-либо диспут о новом искусстве; достаточно сказать, что у нас, художников слова, отнята всякая возможность работать в родной для нас области. За весь период времени нам не удалось выпустить легальным и законным порядком ни одной книги стихов, ни одного альманаха; советские издания чуждаются нас, как зачумленных, а самое слово «имажинизм» вызывает панику в рядах достопочтенной критики и ответственных работников. Мы лишены самого главного, может быть, единственного смысла нашего существования: возможности печатать
свои стихи, а следовательно, и писать их, ибо как нет театра для себя, так нет и поэзии для себя.
Всякие указания на общетехнические затруднения (отсутствие бумаги, типографии и т. д.) не больше чем отговорки, п<отому> ч<то> шаблонно творящим широко открыта возможность печататься; какие-нибудь переводы классиков печатаются несколькими изданиями в десятках тысяч экземпляров. Здесь не невозможность, а нежелание печатать новаторов-имажинистов, тем более что это не скрывается целым рядом статей в советских изданиях (Фриче, Ломов и другие).
Чуть ли не каждая наша строка подвергается жестокой и безответной критике: мы более года вынужденно молчаливо встречаем критику, более напоминающую инсинуацию и брань.
Такое положение неестественно и нелепо. И вот в результате этой травли, систематической и пристрастной, мы вынуждены обратиться к Вам, как к комиссару по просвещению, за разъяснением:
Если наша деятельность, наши стихи, наши изыскания и опыты в области поэзии действительно ценны и нужны государству, мы радостно будем продолжать работу, несмотря на нападки; но нам необходимы хоть какие-нибудь гарантии возможности работать и печататься. Нам надоело быть в положении травимого зверя, у которого спилены рога, отняты книги. Нам нужна не материальная поддержка государства, п<отому> ч<то> мы все время говорим не о материальной стороне, а о чисто моральной.
Еще раз повторяем: при условии предоставления нам возможности печататься, выпускать собственные книги, без каких бы то ни было государственных субсидий, мы готовы работать и искать и будем это делать до тех пор, пока наш путь не станет путем общим, пока имажинизм, этот ренессанс искусства, не откроет ключом Марии дверь в новый золотой век искусства.
Но если мы действительно не только ненужный, но чуть ли не вредный элемент в искусстве, как это пишут тт. критики и работники, если наше искусство не только вредно, но даже опасно Советской республике; если нас необходимо лишать возможности печататься и говорить, то мы вынуждены просить Вас о выдаче нам разрешений на выезд из России, п<отому> ч<то> мы желаем работать, и работать так, как это велит наше искусство, не поступаясь ни одним лозунгом имажинизма, этого поэтического учения, которое для нас является единственно приемлемым.
С. Есенин
В. Шершеневич
Мариенгоф
5 марта 1920 г.
Примечания
13. Заявление А. В. Луначарскому. 5 марта 1920 г. (с. 237). — Роткович Я. А. В. Луначарский и его роль в создании советской методики преподавания литературы. Куйбышев, 1962, с. 11 (в извлечениях, с неточной датой). Полностью — Письма, 86—88.
Печатается по авторизованной машинописи (ГАРФ, ф. 2306, оп. 1, ед. хр. 306, л. 56—57). Во втором абзаце текста имеется вставка рукой Есенина: «„Известия“
ЦИК, „Советская страна“». Дата проставлена рукой Мариенгофа.
10 марта 1920 г. заявление было отправлено А. В. Луначарским заведующему Госиздатом В. В. Воровскому вместе с сопроводительной запиской: «Прилагая при сем обращение ко мне трех имажинистов Есенина, Шершеневича, Мариенгофа, прошу Вас вернуть мне его с Вашим письменным отзывом. Народный комиссар по просвещению А. Луначарский» (ГАРФ, ф. 395, оп. 1, ед. хр. 23, л. 61).
16 марта В. В. Воровский отвечал: «По поводу заявления имажинистов, препровожденного Вами при отношении № 1297 от 10 с/м, Государственное Издательство сообщает: 1) что касается моральной поддержки и поощрения художественной работы, то Государственное Издательство затрудняется брать на себя такие задачи и думает, что они более подходят вновь организованному Литературному Отделу Наркомпроса.
Что касается вопросов технических, т. е. разрешения печатать, предоставления типографии и бумаги, то жалобы имажинистов поэтически преувеличены.
рядом одиночек-издателей, допускать, чтобы каждая такая одиночка путалась, в качестве толкача, по типографиям, нарушает проводимую нами организацию. Если три имажиниста могли объединиться на челобитную, то что мешает им объединиться в издательской работе? Однако они почему-то упорно от этого открещиваются.
Бумаги мы им дать не можем, ибо на такой „ренессанс искусства“ бумагу тратить не считаем себя вправе, но пока
„хождение по мукам“, а подчинятся требованию и объединятся в кооператив, как им было предложено в Отделе печати» (Письма, 321—322).
А. В. Луначарский, согласившийся с этой позицией, переслал ответ В. В. Воровского авторам заявления вместе с таким письмом:
«Представителям поэтов-имажинистов
Жалоба Ваша на отношение к Вам Государственного Издательства была мною переслана Заведующему им тов. Воровскому, ответ которого при сем прилагаю.
Нарком по просвещению»
В конце марта 1920 г. (скорее всего, уже после того, как авторы заявления наркому получили его ответ) в печати появилась такая информация об этом событии:
«Поэтами-имажинистами А. Мариенгофом, В. Шершеневичем и С. Есениным подано народному комиссару по просвещению заявление, в котором, констатируя „планомерное удушение, моральное и физическое, государством революционного искусства“, они просят определенного ответа: нужны ли они Советской России или нет. При положительном ответе — должна быть дана возможность работе, при отрицательном — поэты-имажинисты просят о выдаче им заграничных паспортов» (журн. «Вестник театра», М., 1920, № 58, 23—28 марта, с. 15, рубрика «Литературная хроника»; слов, оформленных здесь в виде цитаты из заявления, на самом деле в нем нет).
...нас приглашали в газеты («Известия» ЦИК, «Советская страна»)... — В «Известиях ВЦИК» печатался в то время лишь Есенин (см. коммент. к № I-11 наст. раздела). Газ. «Советская страна» (М., 1919; вышло
«Пантократор») и Мариенгофа («Магдалина»; частично), стихи Р. Ивнева «Раскольников» и «Пимену Карпову», статью В. Шершеневича «Поэма имажиниста» (о «Магдалине» А. Мариенгофа).
...в сборники ~ «Явь»... — Состав сб. «Явь» см. в т. 7, кн. 3 наст. изд. Среди его участников были и все перечисленные выше имажинисты.
...нам не удалось выпустить легальным и законным порядком ни одной книги стихов... — Все сборники имажинистов, выпущенные в кооперативных и частных издательствах («Московская Трудовая Артель Художников Слова», «Имажинисты», «Чихи-Пихи» и др.), как правило, выходили в свет либо вообще без разрешения контролирующих организаций (упомянутых В. В. Воровским в его письме Луначарскому), либо другими обходными путями (примеры см. в главке «Как мы издавались» воспоминаний В. Шершеневича «Великолепный очевидец» — Мой век, с. 642—645).
— Правота этих слов имеет документальное подтверждение: сб. «Конница бурь» был разрешен к печатанию в четвертую очередь, сб. «Золотой выводок» — в пятую очередь (в свет так и не вышел), книга А. Авраамова «Воплощение: Есенин — Мариенгоф» — в пятую очередь (вышла в 1921 г.). Соответствующие документы см. в работе С. И. Субботина «К истории деловых отношений Есенина с издательством ВЦИК и Госиздатом РСФСР (1919—1922 годы)» — сб. «Новое о Есенине. 4», М.: Наследие, 2000, с. 159.
26 июня 1920 г. Есенин напишет А. В. Ширяевцу: «Уж очень трудно стало у нас с книжным делом в Москве.
Почти ни одной типографии не дают для нас, несоветских, а если и дают, то опять не обходится без скандала. Заедают нас, брат, заедают» (наст. изд., т. 6, с. 111—112).
Фриче Владимир Максимович (1870—1929) — критик-марксист, в 1919—1920 гг. член коллегии литературно-художественного отдела Госиздата, автор отрицательных внутренних рецензий на рукописи книг имажинистов. Выступал против их творчества в печати.
. (псевд. Григория Ипполитовича Оппокова; 1888—1937) — советский партийный и государственный деятель, публицист.
Чуть ли не каждая наша строка подвергается жестокой и безответной критике... — Об этом свидетельствуют даже названия некоторых статей: «Литературное одичание» (В,Фриче), «Литературные спекулянты» (В. Блюм), «Кафе снобов» (Л. Василевский), «Новое поэтическое стойло» (Старый писатель), «Копытами в небо» (А. Ломов) и др. (Подробнее см. коммент. к разделу «Литературные декларации и манифесты» — наст. изд., т. 7, кн. 1, с. 511—514).
...откроет ключом Марии... «Ключи Марии», вышедшей в конце нояб. 1919 г. (см. т. 5 наст. изд.).
— См. раздел «Декларации и манифесты» и коммент. к нему (наст. изд., т. 7, кн. 1), а также «Российский литературоведческий журнал», М., 1997, № 11, с. 3—40.
О полемике имажинистов с А. В. Луначарским см. также №№ 17 и 18 наст. подраздела и коммент. к ним.