Подпись Есенина под протоколом допроса в М. Г. П. О.

21 ноября 1923 г. Москва

С. Есенин

Под протоколом допроса в М.Г.П.О. / Г.П.У.

Печатается по автографу (ЦА ФСБ РФ, архивное дело № Р-14827, л. 23, об.).

Датируется в соответствии с указанным документом, составленным допрашивающим лицом 21 нояб. 1923 г.

Опубликована: журн. «Север», Петрозаводск, 1993, № 10, с. 127 (в статье А. Белоконя «„Дело четырех поэтов“»); Хлысталов, с. 139 (факсимиле).

Анкета и протокол допроса заполнены рукой следователя ГПУ (фамилия неизвестна), после препровождения протокола дознания из 47-го отделения милиции и оформления анкеты, собственноручно заполненной Есениным (см. коммент. к № I-32 и III-24 наст. раздела). Протокол был подшит в оформляющееся «дело» № 2037 по обвинению

в антисемитской агитации, направленной к возбуждению национальной розни, предусматривающему наказание по ст. 83 Уголовного Кодекса РСФСР.

Текст документа:

«ОТДЕЛ............................................Г. МОСКВА 21 Ноября 1923 года

ПРОТОКОЛ №............

Допроса, произведенного в гор. Москве Губ. Отделе ГПУ...............

По делу за № .................................................................................................

Я нижеподписавш<ийся>................... допрошен........ в качестве........
...............................граждан................. показал............................................

1/Фамилия	Есенин
2/ Имя и отчество	Сергей Александрович
З/ Возраст	28 лет
	Крестьянин Рязанской губ., того же уезда, Кузьминовском <так!> вол<ости> с. Константиново.
5/ Местожительство	Брюсовский пер., д. 2, корпус „Правды“, кв. 27. Прописан по Богословскому пер., д. 3, кв. 46
6/ Род занятий	Поэт, сотрудничаю в «Известиях, в „Красной Нови“ и „Ниве“ под фамилией.
7/ Семейное положение	Разведен, в данное время живу без регистрации, от первой жены 2-е детей.
8/ Имущественное положение	Нет, в деревне есть надел земли. Зарабатываю в месяц приблизительно 25 червонцев.
9/ Партийность	Беспартийный.
10/ Образование Общее/Специальное	2 курса Ун<иверси>тета имени Шанявского

11/ Политическое убеждение	Сочувствую Сов<етской> власти и РКП<б>
12/ Чем занимался и где служил	учился
а/ До войны 14 года	учился в Ун<иверси>тетеим. Шанявского
б/ До Февральской Революции	был в дисциплинарном б<аталь>оне за отказ писать стихи за царя 4 мес. был на военной службе.
	Был дезертиром и жил на Севере
г/ С Октябрьской революции	Писал стихи, статьи в „Известиях“ и др. периодических изданиях. В 1922 г. на аэроплане с разрешением выехал в Германию, из Германии в Бельгию, из Бельгии в Париж, затем в Америку, из Америки во Францию и из Франции был выслан в Голландию, а из Голландии в Берлин и отсюда в Россию. Вернулся в Россию в августе 23 года.

Показания по существу дела:

По дороге из редакции я, Клычков, Орешин и Ганин зашли в пивную. В разговоре мы касались исключительно литературы, причем говорили, что зачем в русскую литературу лезут еврейские и др. национальные литераторы, в то время когда мы, русские литераторы, зная лучше язык и быт русского народа, можем правильнее отражать революционный быт. Говорили о крахе пролетарской поэзии, что никто из пролетарских поэтов не выдвинулся, несмотря на то, что им давались всякие возможности. Жаловались на цензуру друг другу, говоря, что она иногда, не понимая,

вычеркивает некоторые строфы или произведения. Происходил спор между Ганиным и Орешиным относительно Клюева, ругая его божественность. Говорили — если бы его произведения стали печататься, то, во всяком случае, без Бога. К нашему разговору стал прислушиваться рядом сидяший тип, выставив нахально ухо. Заметя это, я сказал: „Дай ему в ухо пивом“. После чего гр<аждани>н этот встал и ушел. Через некоторое время он вернулся в сопровождении милиционера и, указав на нас, сказал, „что это контрреволюционеры“. Милиционер пригласил нас в 47 отд. милиции — без всяких пререканий мы подчинились распоряжению милиции. По дороге в милицию я сказал, „что этот тип клеветник и что такую сволочь надо избить“. На это со стороны неизвестного гр<ажданин>а последовало: „Вот он, сразу видно, что русский хам-мужик, на это я ему ответил: „А ты жидовская морда“. По дороге в милицию и в самом здании милиции мы над этим типом издевались, причем и он не оставался в долгу. В комнате, где мы были помещены, на вопрос, из каких я происхожу, заданный деж<урным> милиционером, я под испанскую серенаду пропел, что „вышли мы все из народа“, причем слова не коверкал и не придавал им еврейского акцента. В милиции я не говорил, что Троцкий и Каменев хотя и происходят из еврейской семьи, но сами не любят жидов. В милиции вообще никаких разговоров о „жидах“ и политике не было. Признаю себя виновным в оскорблении типа, нас задержавшего, оскорбление наносил словами „жидовская морда“, причем отмечаю, что и тот в свою очередь также оскорблял нас вперед русскими хамами-мужичьё. Более показать ничего не имею. Протокол записан с моих слов и мною прочитан. О еврейских погромах я ничего не говорил. К сему подписуюсь» (Хлысталов, с. 138—139, факсимиле).

27 нояб. зам. прокурора Московской губернии Р. Герчиков составил следующий запрос в ГПУ: «Препровождая при сем заметку „Что у трезвого попутчика на уме“ из „Р<абочей» М<осквы>“ № 262 от 22/XI, Московская Губпрокуратора просит сообщить, в каком положении находится дело гр. Есенина, Орешина, Клычкова и Ганина». А 6 декабря начальником 2-го отделения секретной части МГО/ГПУ Юрьевым было составлено соответствующее постановление:

«Дело № 2037 на граждан: Есенина Сергея Александровича, Клычкова С. А., Орешина П. В. и Ганина А. А., обвиняемых в ведении антисемитской агитации, направленной к возбуждению национальной розни, т. е. в преступном действии, предусмотренном ст. 83 Уголовного Кодекса передать в СО ГПУ тов. .

Справка: обвиняемые находятся на свободе под подписку о невыезде.

Нач. 2-го отд. СЧ МГО Юрьев.

Нач. Секр. части МГО Савватиев» (выделено в подлиннике).

16 февр. 1924 г. начальник 7 следственного отдела ГПУ М. Славатинский обратился в Краснопресненский райнарсуд с просьбой выслать решение в отношении Есенина по его обвинению по ст. 88, 157 и 176 Уголовного Кодекса (см. № I-27 и I-34 наст. раздела и коммент. к ним).. В начале марта 1924 г. он получил ответ от нарсудьи Комиссарова, гласящий, что «дело о гр. Есенине было назначено к слушанию на 28 февраля с. г., но вследствие его болезни и нахождения в Шереметевской больнице дело снято с очереди и будет назначено к слушанию в срочном порядке по выходе его из больницы» (указ. дело, л. 40).

После этого никакого продолжения «дело» не получило ни в ГПУ, ни в судебных органах, и слушание по нему назначено не было.

9 мая 1927 г. уполномоченный 5-го отделения следственного отдела ОГПУ С. Г. Гендин (без отсылок к существовавшему законодательству) вынес заключение о прекращении дела, переквалифицировав его на ст. 59—6 УК РСФСР (текст заключения см. в коммент. к № II-20 наст. раздела). 10 мая 1927 г. оно было утверждено Г. Ягодой (факсимиле см.: Хлысталов, с. 145).

11 мая 1927 г. состоялось заседание коллегии ОГПУ, где было постановлено: «Дело следствием — прекратить, подписки — аннулировать. Дело сдать в архив».

В 1993 г. к «делу четырех» вернулась Генеральная Прокуратура РФ. По его рассмотрении было вынесено заключение, которое, в частности, гласит:

«Ст. 83 УК РСФСР предусматривает уголовную ответственность за „агитацию и пропаганду всякого рода, заключающуюся в призывах к совершению преступлений, предусмотренных ст. ст. 75—81 УК (вооруженное восстание, разрушение жел.-дорожных путей и др.), а равно возбуждение вражды и розни“.

В материалах дела отсутствуют доказательства совершения Есениным, Ганиным, Орешиным и Клычковым какого-либо преступления, и оно подлежало прекращению за отсутствием состава преступления.

11 мая 1927 года дело рассматривала Коллегия ОГПУ и согласилась с его прекращением, однако действия Есенина, Орешина, Ганина и Клычкова переквалифицировала на ст. 59—6 УК РСФСР, тогда как в уголовном кодексе издания 1922 года такая статья не содержится.

Ст. 59 УК РСФСР (без индекса) в этом кодексе предусматривает уголовную ответственность за „ сношение

с иностранными государствами или их отдельными представителями с целью склонения их к вооруженному вмешательству в деле республики, объявления ей войны, или организации военной экспедиции, а равно способствование ей“.

Если принять во внимание, что в 1927 году Коллегия ОГПУ руководствовалась ст. 59—6 УК РСФСР (кодекса 1926 г. издания), то данная статья закона предусматривает уголовную ответственность за „отказ от уклонения в условиях военного времени от внесения налогов или от выполнения повинностей (в частности, военно-автотранспортной, военно-конской, военно-повозочной и военно-судовой) “.

Таким образом, Коллегия ОГПУ руководствовалась несуществующей нормой закона.

обыску и в течение суток содержались под стражей незаконно, обвинение им не предъявлялось, с материалами дела <они> не знакомились, более трех лет по делу не принималось никакого решения.

Учитывая, что Есенин, Клычков, Орешин и Ганин обвинялись в „антисоветской агитации, разжигании национальной вражды“, на Есенина Сергея Александровича, Орешина Петра Васильевича, Клычкова Сергея Антоновича и Ганина Алексея Алексеевича распространяется действие п. „а“ ст. 5 Закона РСФСР „О реабилитации жертв политических репрессий“ от 18 октября 1991 года» (ЦА ФСБ РФ, архивное дело № Р-14827, л. 51—52).

На основании этого заключения, составленного прокурором отдела по реабилитации жертв политических репрессий

«На основании ст. 3, п. „а“, и ст. 5 Закона РСФСР „О реабилитации жертв политических репрессий“ от 18 октября 1991 г. гр-н Есенин Сергей Александрович реабилитирован» (там же, л. 53).