«Тогда впервые с рифмой я схлестнулся...»
Учитель русского языка и литературы Спас-Клепиковской второклассной учительской школы Евгений Михайлович Хитров оставил два варианта воспоминаний о своем ученике Сергее Есенине. Первоначальный текст был опубликован размножавшемся тиражом 30 экземпляров на гектографе журнале «Спас-Клепиковекий работник просвещения» еще при жизни поэта (№ 1 за 1924 год). Там же под заголовком «Ученические стихотворения Сергея Есенина, написанные в 1911-12 учебном году» были помещены три стихотворения «Воспоминание» («За окном, у ворот…»), «Звезды» и «И. Д. Рудинскому».
В своих мемуарах старший учитель школы, в которой Есенин учился с 1909 по 1912 год, писал:
«Стихи он начал писать с первого года своего пребывания в школе. Я удивлялся легкости его стиха. Однако в первые два года мало обращал внимания на его литературные упражнения, не находя в них ничего выдающегося. Писал он коротенькие стихотворения на самые обыденные темы.
Более серьезно занялся я им в третий, последний год его пребывания в школе, когда мы проходили словесность. Стихи его всегда подкупали своею легкостью и ясностью. Но здесь уже в его произведениях стали просачиваться и серьезная мысль, и широта кругозора».
В воспоминаниях же, написанных вскоре после смерти Сергея Есенина, если можно так сказать, сообщалось несколько иное: «Стихи Есенин начал писать в первый год своих занятий. Об этом говорили его товарищи по классу. Но мне он стал приносить их только со второго года обучения… Стихи его были короткими, сначала все на тему о любви. Это мне не нравилось. А на другие темы стихи были, как мне казалось, бессодержательными. К тому же главные свои занятия по литературе и стилистике я относил к третьему году обучения.
Вот тогда Есенин и выдвинулся среди других школьных стихотворцев… В начале года он подражал разным писателям, ни на чем долго не останавливаясь. Мне долго казалось, что его произведения легкомысленны, представляют собой лишь набор рифмованных предложений без поэтическою значения. Но уже одно то, что он легко справлялся с рифмой и ритмом, выделяло его из среды товарищей.
Первое произведение, которое меня поразило у Есенина, было стихотворение «Звезды». Помню, я как-то смутился, будто чего-то испугался. Несколько раз вместе с ним прочел стихотворение. Мне стало совестно, что я недостаточно много обращал внимания на Есенина. Сказал ему, что стихотворение это мне очень понравилось, что его можно даже напечатать».
Из дошедших до нас ранних стихотворений Есенина к «любовной теме» можно отнести, пожалуй, только стихотворение «Что прошло — не вернуть…». Вписанное рукой юного поэта вместе со стихотворениями «Воспоминание», «Моя жизнь», «И. Д. Рудинскому» и «Звезды» в тетрадь, переданную Е. М. Хитрову, оно, вероятно, было навеяно действительными жизненными реалиями, сродни тем, что позднее нашли свое отражение в более позднем стихотворении «Хороша была Танюша, краше не было в селе…» или в «Подражанье песне» («Ты поила коня из горстей в поводу…»). Быть может, учитель читал и другие стихотворения «на тему о любви», быть может…
Мы же остановимся на стихотворении «Звезды» — поразмышляем над тем, когда оно могло быть написано юным поэтом.
Это стихотворение, так поразившее школьного учителя, опубликованное им в рукописном журнале, осталось за бортом трехтомника стихотворений, подготовленного к печати самим Есениным. И это, не смотря на то, что оно, безусловно, заслуживает внимания, и, пожалуй, не выпадает из ряда тех первоначальных произведений, открывавших первый том «Собрания стихотворений». Но…
В сентябре 1904 года Сережа Есенин поступил в первый класс Константиновского земского училища, в котором была хорошая школьная библиотека: «По тем временам, — как вспоминал позднее один из товарищей поэта по училищу, — неплохая. Имелись в ней книги Пушкина, Гоголя, Тургенева, Некрасова, Лермонтова, Толстого, стихотворения крестьянских поэтов Кольцова и Никитина».
А Есенин, по воспоминаниям матери о сыне, был заядлым книгочеем: «Читал он очень много всего. И жалко мне было его, что он много читал, утомлялся. Я подойду погасить его огонь, чтобы он лег, уснул. Но он на это не обращал внимания. Он опять зажигал и читал…» (с фонограммы рассказа матери).
Читал, конечно, Есенин и журналы, а среди них и журнал «Семья и школа» который стал выходить вскоре после поступления будущего поэта в Константиновское земское училище.
В Москве и в наши дни издается журнал «Семья и школа», адресованный родителям. В нем можно найти разнообразные материалы в рубриках: «Советы и рекомендации», «Повод для размышлении», «Чтение», «Домашние занятия — садоводство, кулинария, игры» и т. д. На его титульном листе указывается, что журнал был основан в 1871 году. Возобновлен в 1946 году».
Действительно, с 1871 по 1888 год в Санкт-Петербурге Модзалевским издавался журнал с таким названием, но, по сути своей, он был, как принято сейчас говорить, методическим…
Но в 1905 году в Москве Владимир Львов стал издавать журнал с таким же названием. Предназначался же он уже детям «среднего возраста (10 – 12-ти лет), как учащихся в младших классах средних учебных заведений, так и учеников начальной городской и сельской школы». В этом неординарном издании принимали участие И. А. Белоусов, С. Д. Дрожжин, П. В. Засодимский, Д. Н. Мамин-Сибиряк, П. Н. Сакулин, Н. Д. Телешов, поэт С. Фомичев, историк А. А. Кизеветтер и многие другие писатели и ученые. Редакция издания находилась в доме № 17 по Гончарной улице.
Журнал Вл. Львова «Семья и школа» был иллюстрированным. Часто он открывался репродукциями с картин русских художников, имена которых говорят сами за себя: А. Г. Венецианов, И. К. Айвазовский, А. М. и В. М. Васнецовы, С. А. Коровин, И. И. Левитан, И. М. Прянишников, К. А. Трутовский, Н. А. Ярошенко и другие. Типографское исполнение его было на очень высоком, по тем временам уровне, а отдельные номера журнала печатались в той самой типографии К. Л. Меньшова в Никольском переулке, где увидят свет все книги С. А. Есенина, вышедшие под маркой «Московская Трудовая Артель Художников Слова».
Об этом уникальном журнале, прекратившем свое существование в конце 1917 года, говорить можно много и долго. Следует только отметить, что ни одна памятная дата в историй русской литературы не была обойдена его вниманием: 100-летие со дня рождения Н. В. Гоголя, 50-летие со дня смерти С. Т. Аксакова, 25-летие со дня смерти И. С. Тургенева и многие, многие другие, часто сопровождавшиеся замечательными гравированными портретами тех, кому посвящались памятные публикации.
С 1908 года в журнале стали появляться стихотворения Михаила Косякова. Так, в четвертом номере публикуется его стихотворение «Сокол», а в октябрьской книжке — «Звездочки»:
Стихотворение М. Косякова, конечно, не шедевр. И с рифмой не все в порядке. Но, безусловно, его «Звездочки» задели душевные струны ученика Константиновской школы и породили юношескую есенинскую реминисценцию «Звезды», так поразившую Е. М. Хитрова, начинающуюся теми же двумя словами — «звездочки ясные»:
воспроизведение «знакомой фразовой» и «образной конструкции из другого художественного произведения», в котором налицо копирование ритмико-синтаксических ходов.
Есенин, учась в земском училище, что было напротив его дома, как уже отмечалось, от корки до корки читал все, что было ему доступно в селе, в школьной библиотеке, в доме сельского священника о. Иоанна и впитывал в себя все как губка.
В его «Березе» можно заметить что-то от фетовского стихотворения с тем же названием, но нельзя отрицать и влияние 12-ти строк С. Дрожжина из двенадцатого номера «Семьи и школы» за 1907 год. Вот они:
Не оставил без внимания Есенин, кажется, и стихотворения Н. П. Огарева «Деревенский сторож», которое было опубликовано в самом первом номере нового издания. Запомнились, быть может, ему строки:
«Вот уж вечер. Роса…», которым открывалось, подготовленное автором «Собрание стихотворений»:
«Звезды» — второе по оглавлению четвертого тома Академического Полного собрания сочинений С. А. Есенина — датируется 1911 годом. А в комментарии к нему, с отсылкой к поздним воспоминаниям Е. М. Хитрова, говорится, что основанием для такой датировки служит приезд в школу 17 ноября 1911 года инспектора И. Д. Рудинского.
«Вскоре к нам в школу, — писал мемуарист, — приехал со своей обычной ревизией епархиальный наблюдатель Рудинский. Я показал ему стихотворение «Звезды» Есенина. Рудинский в классе при всех расхвалил поэта и дал ему несколько советов. В результате этого у Есенина появилось новое стихотворение «И. Д. Рудинскому».
Известно, что С. Есенин обладал феноменальной памятью. Он читал по памяти не только свои стихи, но и произведения классиков, что навсегда запали в его душу. Он, конечно, мог спустя некоторое время отобразить в своем творчестве, обыграть по-своему понравившиеся ему строки и образы других авторов. Но в юности многое делается «сейчас и сразу». Поэтому, вполне возможно, что вскоре после знакомства со «Звездочками» М. Косякова, в конце 1908 — начале 1909 года и появились на свет «Звезды» Сергея Есенина.
Теперь обратимся к Ивану Алексеевичу Белоусову. Как уже отмечалось, его именем открывался список сотрудничавших в «Семье и школе». И печатался он в журнале очень много. Пожалуй, больше него на страницах детского журнала появлялся только Спиридон Дрожжин. Есенин, как известно, познакомился с И. А. Белоусовым в первой половине сентября 1913 года. Об этом свидетельствуют строки письма самого поэта к М. П. Бальзамовой: «Слыхала ль ты про поэта Белоусова — друг Дрожжина; я с ним знаком, и он находит, что у меня талант и талант истинный. Я тебе это говорю не из тщеславия, а так, как любимому человеку. Он еще кой-что говорил мне, но это пусть будет при мне, может быть, покажется странным и даже сверхъестественным.
А с творчеством И. Белоусова Есенин, конечно, познакомился задолго до встречи, на которую привел молодого поэта репетитор детей известного сотрудника «Семьи и школы» Вл. Воскресенский, работавший вместе с Сергеем в типографии И. Д. Сытина. В воспоминаниях о С. Есенине, помеченных «15/1- 26 г.» Вл. Воскресенский об этом эпизоде, в частности, писал: «И вот однажды, несмотря на его робость и отнекивания, я уговорил его побывать вместе со мной у одного более или менее опытного литератора и человека с большими тогда литературными связями, которого я давно уже знал через покойного Н. Н. Златоврацкого, — у поэта и переводчика Шевченко Ивана Алексеевича Белоусова. Вся моя политика была направлена к тому, чтобы оставить Сережу с Белоусовым наедине и дать возможность столковаться между собою. Сам я старался быть в стороне. К сближению же их между собою меня толкали лишь два соображения, это, во-первых, возможность дать Есенину печататься, а, во-вторых, всколыхнуть и Ивана Алексеевича, представив его вниманию нового и, во всяком случае, самобытного и оригинального поэта. На обратном пути от Белоусова, на длинном пути от Семеновской заставы до Замоскворечья, Сережа молчал. Я спрашивать его о чем‑нибудь не находил удобным. Что они говорили, к чему они пришли, — я не знаю. Сейчас, по воспоминаниям, думаю, что ни к чему — слишком велика разница: тенденциозно настроенный, остановившийся на определенных формах стиха и на определенном содержании И. А. Белоусов, с одной стороны, и блещущий красочностью, богатством, а иногда и парадоксальностью в своем отображении жизни Есенин, с другой, едва ли могли сговорится».
«Семья и школа». В первый же год издания журнала в девятом его номере было опубликовано стихотворение Ивана Алексеевича «Качаются березынки…»
Эти строки, конечно, не оставил без внимания Есенин. А через два года, во втором номере «Семьи и школы» за 1907 год, публикуется стихотворение И. Белоусова «Зимой»:
И, видимо, в том же 1907-м, или чуть позже, юный поэт написал свои «Бабушкины сказки»:
Впервые эта «вариация» С. Есенина на белоусовскую «тему» была опубликована в 1915 году. Ею открывался сдвоен