Борис Глубоковский
«Актеры, я заметил, питали к нему особенную нежность. Может быть потому, что он так эффектно "играл" свою жизнь. Играл по старинке, нутром, как играли во времена Мочалова», — это наблюдение сатирика Эмиля Кроткого подтверждает своей дружбой с Есениным типичный представитель богемы, актёр Театра Таирова, успешный журналист, писатель, поэт, драматург, режиссёр Борис Глубоковский. Несмотря на незаурядность этого человека, среди обилия мемуарной литературы о Сергее Есенине и его окружении, сведения о Глубоковском приходится выуживать буквально по крупицам.
Прима Камерного театра Алиса Коонен отзывалась о нем так: «<…> Борис Глубоковский, большой, красивый, с глубоким бархатным басом и внешними данными он напоминал Маяковского».
«Великолепном очевидце»: «Много свежего внёс приехавший откуда-то не то с Украины, не то с Поволжья актёр и писатель Борис Глубоковский, весело остривший и мечтавший выпустить автобиографический роман «Сволочь».
никак не объясняется, словно он материлизовался из воздуха: «В заключение, как символ Земного Шара, надеваем ему кольцо, взятое на минутку у четвёртого участника вечера — Бориса Глубоковского. Опускается занавес. Глубоковский подходит к Хлебникову: «Велимир, снимай кольцо». Хлебников смотрит на него испуганно и прячет руку за спину. Глубоковский сердится: «Брось дурака ломать, отдавай кольцо!» Есенин надрывается от смеха».
… С 1918 года Борис Глубоковский являлся активным членом сообщества имажинистов: читал их стихи со сцены, выступал с докладами на диспутах («Плевательница для муз» при поддержке, как говорилось в афише, «тяжёлой артиллерией имажинистов»), готовил монографию о художнике Якулове и с особой симпатией относился к Есенину. Общность их взглядов на литературу и русский язык отмечал критик А. Воронский. Удалось узнать, что Борис Матвеевич Глубоковский был сыном Матвея Никаноровича Глубоковского, из Вологодской губернии приехавшего в Москву, основателя журнала «Наука и жизнь», который скончался от тифа в 1903 году, оставив вдову с пятью детьми. Дядей Бориса был Николай Никанорович Глубоковский, известный богослов, историк, эмигрировавший из России в 1921 году. По всем прижизненным документам Борис — Александрович. Возможно это отчество по отчиму. Известно, что Борис был женат на чудесной, со слов художника В. Комарденкова, девушке Лизе, брак был недолгим: к началу 20-х годов Лиза повторно вышла замуж, хотя фамилию первого мужа оставила (Елизавета Глубоковская). Глубоковский имел комнату, где приютил общего с Есениным знакомого — Марцелла Рабиновича, литератора, некоторые исследователи считают его сотрудником ОГПУ. «Большая заботница» о здоровье Есенина, Бениславская, называет Глубоковского среди вредоносных знакомых поэта: «Этими пиявками, присосавшимися к Есенину были — Ганин, Клюев, Аксельрод, Глубоковский…» Сам Глубоковский, к слову, критиковал «Москву кабацкую» и высказывал опасение, что богема губительно сказывается на таланте поэта. По воспоминаниям Захарова-Мэнского, дружба Бориса и Сергея не всегда была безоблачной. Он описывал эпизод драки между друзьями, порванную рубашку Есенина и раскаянье Глубоковского.
Наконец мы подходим к самому освещённому периоду в жизни Бориса Глубоковского — его ссылке на Соловки по делу «Ордена русских фашистов», благодаря заключённому Борису Николаевичу Ширяеву, театральному деятелю, автору книги о СЛОНЕ «Неугасимая лампада», многие страницы которой посвящены Глубоковскому. Ширяев пишет: «Глубоковский был столь же беспутен, сколь и талантлив. Беспутен почти в буквальном значении этого слова: поехав, например, с Камерным театром в турне по Европе в начале 20-х годов, он ухитрился «потерять» его в Берлине, а сам оказался в Мадриде, откуда его доставил к месту службы советский полпред». По рассказам актёра у Ширяева создалось впечатление, что «русский фашизм» зародился чуть ли не в кабаке Бориса Пронина «Странствующий энтузиаст» на Б. Молчановке. Ганин, Есенин, Приблудный и Глубоковский спорили о судьбах России, как это принято у русского человека. Потом, полушутя, Алексей Ганин стал тут же, на бумажной салфетке делить портфели кабинета министров свободной России. Есенин отказался наотрез от «портфеля министра просвещения» — им стал его единственный ученик Иван Приблудный. Глубоковскому, в память о недавних гастролях, предложили «портфель министра иностранных дел». Вот так, «шутейно», в октябре-ноябре 1924 года по делу «Ордена русских фашистов» было арестовано 14 человек. А. Ганин, как автор Тезисов «Мир и свободный труд — народам», был признан зачинщиком, и, несмотря на то, что сошёл с ума от пыток, был приговорён к расстрелу. Борис Глубоковский 27 апреля 1925 года приговорён к 10 годам заключения. По некоторым сведениям, узнав о приговоре, приехавший с Кавказа Есенин, неожиданно для окружения, сорвался и уехал в Баку. В. Наседкин вспоминал: «Накануне отъезда, совершенно трезвый, он долго плакал. В последний день грустная улыбка, вызывавшая в близких жалость и боль, не сходила с его лица». Одарённый талантами артист и в заключении участвовал в создании театрального коллектива, играл Рогожина в постановке «Идиота», написал несколько книг, в т. ч. «Путешествие из Москвы на Соловки». Весть о гибели Есенина застала его в заключении. В период резких нападок на поэта, обвинении в «есенинщине», он опубликовал статью «Сергей Есенин» в журнале «Соловецкие острова», в которой рассказал о подлинном Есенине, защищая покойного друга. Отсидев 8 лет из 10, Глубоковский вернулся в Москву. Его восстановили в Камерном театре. По воспоминаниям Натальи Зиновьевой-Милоновой, жены Приблудного, он сдал свою полуподвальную комнату на Малой Дмитровке, в доме, где располагались редакции газет, где бывал Есенин, где жил Борисов-Шерн (дом № 16) Ивану, а сам жил у жены. Вернулся больным, с наркотической зависимостью. Кололся прямо через одежду. Умер через несколько лет от заражения крови. Похоронен рядом с могилой Сергея Есенина.