Имажинисты и супруги Каменевы
Чета Каменевых до 1927 года проживала на территории Кремля, в Потешном дворце, в самом конце так называемого «Белого коридора», направо. Позже Лев Борисович и Ольга Давидовна (сестра Троцкого) переехали на Манежную улицу (дом № 9), и вскоре развелись. Лев Борисович Каменев, по мнению многих, добродушный, буржуазный, не склонный к интригам был человек. Гораздо меньше симпатий вызывала его супруга. В 1918 году Каменев — председатель Моссовета. В этот период имажинисты общались с ним довольно близко. Вадим Шершеневич встречи с этим государственным мужем описывает тепло: «Каменев после приёма сразу переставал быть председателем Моссовета и делался англообразным, барственным писателем. Думаю, что он отдыхал в беседах с нами от ежедневной перегрузки. Даже в годы и дни, когда было трудно получить пропуск в здание Моссовета, комендатура нам давала пропуска, не глядя в наши документы». Сергей Есенин, юный и очаровательный, навек запечатлён рядом с Львом Каменевым на открытии памятника поэту из народа Алексею Кольцову, по двусмысленному выражению Каменева — «поэту чёрной кости», у стен Китай-города. Имажинисты по очереди получали в Моссовете разрешение на открытие книжных лавок: первыми — А. Кусиков и В. Шершеневич, после — С. Есенин и А. Мариенгоф. Читаем у Мариенгофа: «А когда в Московском Совете надобно было нам получить разрешение на книжную лавку, Есенин с Каменевым говорил на олонецкий, клюевский манер, округляя «о» и по-мужицки на ты: «Будь милОстив, Отец рОднОй, ты уж этО сделай». Рюрик Ивнев, единственный из плеяды имажинистов доживший до рубежа прошлого века, открыл секреты ещё одного совместного дела имажинистов — кафе «Стойло Пегаса»: «Моссовет предоставлял большие льготы, освободив от многих существовавших тогда налогов на частные предприятия такого рода. Кроме того, кафе имело разрешение на работу не до двенадцати часов ночи, а до трёх часов утра. Потому оно процветало, и у нас оставалось, за вычетом всех расходов, достаточно средств, чтобы вести издательские дела». Далее Рюрик раскрывает главный козырь деятельности «Стойла»: наличие, с ведома Моссовета, отдельных кабинетов «для свиданий» в полуподвальном этаже литературного кафе. Ольга Давидовна Каменева, до 1920 года заведующая Театральным отделом Наркомпроса, тоже была хорошо знакома с творческой интеллигенцией, курировала кафе «Красный петух»… Поэт Владислав Ходасевич, прозванный И. Буниным «муравьиной кислотой» за острый язычок, даёт этой даме следующую едкую характеристику: «<…> существо безличное, не то зубной врач, не то акушерка. Быть может, в юности она игрывала в любительских спектаклях. Заведовать Тео она вздумала от нечего делать и ради престижа». Ольга Каменева собирала у себя дома литературный салон с обедами и чтением литературных новинок, а Лев Борисович принимал дома просителей: учёных, артистов, писателей. О посещении имажинистами квартиры в Потешном дворце говорят лишь косвенные упоминания. Например, цитата из мемуаров поэтессы Нины Серпинской: «Сергей Есенин, развозимый в автомобиле играющей роль меценатки Ольгой Давидовной Каменевой с постоянными плитками шоколада в муфте, иронически и печально говорил: «Пшённая каша с маслом публике нужнее стихов. Мы — добавление, придаток к кушаньям!» Нельзя осуждать голодных. Также и он, и мы выступали охотней, потому что нас подкармливали дежурными горячими блюдами, суррогатным кофе и псевдопирожными на сахарине». Из воспоминаний В. Ходасевича, в качестве дополнения: «<…> очевидно, за наше жалованье мы обязаны были не только служить в Тео, но и составлять литературный салон Ольги Давидовны». Это было интересное время тесного контакта власти с народом, о котором писала Надежда Мандельштам: «Вожди ещё не разучились ходить пешком. <…> Мы ещё считали вождей обыкновенными людьми, способными на обыкновенные слова». Обратимся ещё раз к воспоминаниям Ходасевича и представим себе квартиру Каменевых: «Много книг, и многое, вижу, не разрезано. Да и где ж так скоро прочесть все это? Видно, что забрано тоже впрок и для справок на случай изящного разговора». Среди этих книг была и «Трерядница» Сергея Есенина с дарственной надписью: «Дорогому Льву Борисовичу Каменеву. Многопризнательный Сергей Есенин. 1920.24 июня». А. В. Луначарский с разрешения В. И. Ленина уволил Ольгу Давидовну с поста заведующей Театрального отдела Наркомпроса в 1920 году.