Валентин Катаев и Сергей Есенин
Некоторые рецензенты и комментаторы романа-загадки Валентина Катаева «Алмазный мой венец», снисходительно усмехаясь, отмечают, что автор несколько преувеличил степень своей близости к Сергею Есенину (в романе — королевичу), тем не менее, нет повода сомневаться в том, что С. Есенин бывал в гостях у Катаева, в его квартире в Мыльниковом переулке (ныне ул. Жуковского, дом № 4) и, несмотря на анекдотический характер описания встречи, все-таки вспомним ее.
После ссоры в квартире Н. Асеева (в романе — соратник) автор сообщает: «<…> я был уверен, что нашей дружбе конец, и это было мне горько. А также я понимал, что дом соратника для меня закрыт навсегда. Однако через два дня утром ко мне в комнату вошел тихий, ласковый и трезвый королевич. Он обнял меня, поцеловал и грустно сказал: «А меня потом били маляры». <…> Конечно, никаких маляров не было. Все это он выдумал. Маляры — это какая-то реминисценция из «Преступления и наказания». Убийство, кровь, лестничная клетка, Раскольников… Королевич обожал Достоевского. <…> Таинственно улыбаясь, он сказал мне полушепотом, что меня ждет нечаянная радость. <…> После этого он как некое величайшее открытие сообщил мне, что он недавно перечитывал «Мертвые души» и понял, что Гоголь гений. «Ты понимаешь, что он там написал? Он написал, что в дождливой темноте России дороги расползлись, как раки. Ты понимаешь, что так сказать мог только гений! Перед Гоголем надо стать на колени. Дороги расползлись, как раки!» <…> Я не захотел уступить ему первенство открытия, что Гоголь гений, и напомнил, что у Гоголя есть «природа как бы спала с открытыми глазами» и также «графинчик, покрытый пылью, как бы в фуфайке» в чулане Плюшкина, похожего на бабу. <…> В этот миг раздался звонок и в дверях появился соратник. Это и был приятный сюрприз, обещанный мне королевичем. Оказывается, королевич уже успел где-то встретиться с соратником, извиниться за скандал, учиненный на седьмом этаже, и назначил ему свидание у меня, с тем, чтобы прочитать нам еще никому не читаную новую поэму, только что законченную. <…> Помнится, в то утро королевич привел с собой какого-то полудеревенского паренька, доморощенного стихотворца, одного из своих поклонников-приживал, страстно в него влюбленных. <…> Королевич подошел ко мне, обнял и со слезами на глазах сказал с непередаваемой болью в голосе, почти шепотом: «Друг мой, друг мой, я очень и очень болен! Сам не знаю, откуда взялась эта боль. <…> Слова эти были сказаны так естественно, по-домашнему жалобно, что мы сначала не поняли, что это и есть первые строки новой поэмы».
комнатах с прислугой Валентин Катаев, стоит и по сей день. А Валентин Катаев на похороны друга-Есенина не пошел…