| Наши партнеры |
«Не останется, пуповина здесь зарыта…»
Отец Сергея Есенина Александр Никитич Есенин (1873–1931) родился в состоятельной крестьянской семье в рязанском селе Константиново. Здесь Александр Есенин был известен как серьезный, скромный, тихий, работящий парень. Он получил начальное сельское трехклассное образование. Сергей Есенин писал в 1925 году: «У меня отец крестьянин, ну а я крестьянский сын». Александр Никитич, был по происхождению действительно крестьянином, но на земле никогда не работал. Старшая дочь Екатерина писала об отце: «Отец наш, Александр Никитич Есенин, мальчиком пел в церковном хоре. У него был прекрасный дискант. По всей округе возили его к богатым на свадьбы и похороны. Когда ему исполнилось двенадцать лет, бабушке предложили отдать его в рязанский собор певчим, но он не согласился, и вместо собора его отправили в Москву в мясную лавку «мальчиком». Через шесть лет отец наш стал мясником. Он работал старшим приказчиком в мясной лавке на улице Щипок, а жил он недалеко от места работы в Большом Строченовском переулке, 24, в доме Крылова, в общежитии «холостых приказчиков». Ему было восемнадцать лет, когда он приехал в село жениться. В 1891 году Александр Никитич Есенин женился на 17-летней Татьяне Федоровне Титовой. После свадьбы молодой супруг вернулся работать в Москву, оставив жену в доме своей матери. В 1894 году родился первенец Пётр, но умер в том же году. 21 сентября (3 октября по новому стилю) 1895 года в селе Константиново Кузьминской волости Рязанского уезда и Рязанской губернии у них родился сын Сергей Александрович Есенин. И после рождения Сергея отец продолжал жить в Москве, присылая деньги матери, изредка приезжая в Константиново. Это приводит к семейному конфликту. Мать оставляет маленького Серёжу на попечение своих родителей и уходит в Рязань на заработки. Там она 22 октября 1903 года родила вне брака сына Александра Разгуляева. Муж не дал ей развода, более того простил и вернул беспутную жену в лоно семьи. Этот поступок, униженного в глазах сельчан, мужа отметил Н. И. Титов: «В селе не было подобных примеров, чтобы оскорбленный муж простил своей жене. Александр же Никитич простил Татьяну Федоровну. Он даже не побил ее». В 1906 году родители Сергея Есенина помирились. Примирению способствовала мать А. Н. Есенина Аграфена Панкратьевна. Отец Сергея отказался отправлять подросшего сына на заработки, решив дать ему школьное образование. Сын своими школьными успехами радовал отца, его похвальный лист об окончании земского училища Александр Никитич повесил в доме на самом видном месте. В конце июля 1912 года Сергей Есенин переезжает в Москву, временно поселяется у отца, и начинает служить конторщиком у Н. В. Крылова, но работа ему не понравилась и он оставляет ее, устроившись на службу в книготорговое товарищество «Культура». Отказ Сергея поступать в учительский институт приводит к разрыву с отцом. Об этом он пишет в ноябре 1912 года спас-клепиковскому другу Грише Панфилову: «С отцом шла неприятность. Теперь на квартиру к нему я хожу редко. Он мне сказал, что у них «мне нечего делать». Отец безуспешно пытался подчинить сына своей воле, их отношения окончательно испортились, о чём он пишет в письме Грише Панфилову: «Была великая распря! Отец всё у меня отнял, так как я до сих пор еще с ним не помирился. Я, конечно, не стал с ним скандалить, отдал ему всё, но сам остался в безвыходном положении. Особенно душило меня безденежье…». Скоро материальное положение Сергея улучшилось, благодаря тому, что он стал работать в типографии книжного издательства Сытина. Появились и первые публикации стихотворений. Получив впервые в начале 1914 года деньги за стихи, напечатанные в журнале, Есенин принес их отцу. По этому поводу вспоминает друг юности Сергея Есенина Николай Сардановский: «Свой первый гонорар, кажется, около трех рублей, Сергей целиком отдал отцу, о чем у нас с ним был специальный обмен мнений. Насколько я Сергея понял, на эти деньги он смотрел не как на обычный заработок, а как на нечто высшее, достойное лучшего применения. Отдать эти деньги отцу, по его словам, надо было для того, чтобы оттенить священность этих денег для поэта, кроме того, отдавая первый гонорар отцу, Сергей хотел расположить отца в сторону своих литературных занятий». Удалось это сделать Есенину, правда, позднее. Отношения с отцом постепенно нормализовались. Александр Никитич неодобрительно относился к литературным занятиям сына, но потом убедился в том, что изменить что-либо он не в силах, а когда узнал о его известности, стал относиться к профессии сына с уважением. Когда Сергей Есенин в 1916 году проходил службу в армии Александр Никитич заболел и в рязанском госпитале встретился с отцом своего лучшего друга Гриши Панфилова. Об этом Сергей отписал матери: «Отец мне недавно прислал письмо, в котором пишет, что он лежит рядом с отцом Гриши Панфилова. Для меня это какой-то перст указующий заколдованного круга». В дальнейшем отец и сын встречались не часто, но Александр Никитич всегда беспокоился за сына во время долгой разлуки. 3 ноября 1917 года он писал сыну: «Очень болит сердце о тебе, Сережа… Очень что-то сердце неспокойно, еще потому, что на днях я видел во сне своего отца, который очень тобой любовался. Ради Бога, пришли ответ поскорей». Не получив ответа, Александр Никитич 17 декабря 1917 года вновь пишет сыну: «Сережа! Я послал тебе письмо и просил тебя прислать мне ответ, но я почему-то до сих пор не получаю от тебя письма, что меня сильно беспокоит». Сергей Есенин с большим уважением относился к отцу. Это единодушно отмечали родные и близкие поэта. Его младшая дочь писала: «Он любил отца и не раз с глубоким сочувствием говорил мне о трудной отцовской жизни». Николай Сардановский, часто встречавшийся в 1912-1914 годах в Москве с Сергеем Есениным вспоминал: «Даже в периоды полного разлада Есенина с отцом мне приходилось слышать о нем от Сергея восторженные отзывы. По его словам выходило, что папаша его и красавцем был в молодости, и очень умен, и необычайно интересен как собеседник». С годами Сергей Есенин все больше чувствовал, как нелегко складывалась жизнь его отца, сколько унижений, невзгод выпало на его долю. Здоровье отца ухудшалось, это очень беспокоило Сергея. В одном из своих писем литературный критику, издателю и мемуаристу Иерониму Ясинскому он писал: «Мне сейчас очень важно заработать лишнюю десятку для семьи, которая по болезни отца чуть не голодает». Отец страдал астмой, часто побаливало сердце, доктор прописал ему уехать из Москвы и жить в деревне. Но Александр Никитич не был приспособлен к крестьянскому труду, на селе приживался с трудом. Его жена Татьяна Фёдоровна рассказывала: «Отец Сергея (Александр Никитич) совсем не годился для крестьянского дела, Лошадь как следует запрячь не мог. Любил помечтать, посидеть. В город уехал именно потому, что не ладилось у него крестьянское дело». Об этом же писала об отце его младшая дочь Александра Есенина: «Нелегко ему было в деревне. Прожив всю жизнь в городе, приезжая домой только в отпуск, он не знал крестьянской работы, а привыкать к ней в его возрасте было уже нелегко. Отец наш был худощавый, среднего роста. Светлые волосы и небольшая рыжеватая борода были аккуратно подстрижены и причесаны. В голубых выразительных глазах отца всегда можно было прочитать его настроение. Он не был ласков, редко уделял нам внимание, разговаривал с нами, как со взрослыми, и не допускал никаких непослушаний. Но зато, когда у отца было хорошее настроение и он улыбался, то глаза его становились какими-то теплыми и в их уголках собирались лучеобразные морщинки. Улыбка отца была заражающей. Посмотришь на него — и невольно становится весело и тебе. Иногда отец пел. Он обладал хорошим слухом, и мальчиком лет двенадцати пел дисконтом в церковном хоре на клиросе. Теперь у отца был слабый, но очень приятный тенор. Больше всего я любила слушать, когда он пел песню «Паша, ангел непорочный, не ропщи на жребий свой…». Сергей Есенин использовал её слова в «Поэме о 36». В песне поется:
старого дома в Константинове, сделанный Александром Никитичем. Отец Есенина был интересным собеседником. Дочь Александра вспоминала, что отец: «…очень хорошо и красочно умел рассказывать какие-нибудь истории или смешные случаи из жизни и при этом сам смеялся только глазами, в то время как слушающие покатывались от смеха». Пока позволяло здоровье Александр Никитич служил в сельсовете, его избрали секретарём комитета бедноты, он не отказывал сельчанам написать письмо или ходатайство, вёл беседы с мужиками о новой, непонятной крестьянам послереволюционной жизни. Если от Сергея долго не было вестей, то он направлялся в Москву на его поиски. Так во время одной из таких поездок в столицу Александр Никитич в 1920 году ознакомился с другом сына поэтом Анатолием Мариенгофом. На вопрос жены: «Мерингофа-то видел?» ответил: «Видал. Ничего молодой человек, только лицо длинное, как морда лошади. Кормится он, видно, около нашего Сергея». В то время около Сергея Есенина кормились многие из тех с кем он водил дружбу. Здоровье отца с годами заметно ухудшалось, он вынужден был бросить службу в сельсовете, материальное положение семьи было удручающим. И если бы не материальная помощь сына, семье пришлось бы совсем худо. Однажды за чаем, Сергей спросил отца: «Сколько надо присылать денег, чтобы вы по-человечески жили?». Услышал ответ: «Мы живем, как все люди, спасибо за все, что присылал, если у тебя будет возможность, пришли сколько сможешь». Во время долгого путешествия Сергея Есенина и Айседоры Дункан за границу 3 августа 1922 года сгорел родительский дом в селе Константиново. Больше всех переживал потерю дома Александр Никитич. Его младшая дочь Александра вспоминала: «Этот дом очень любил наш отец. Выстроенный на деньги, заработанные тяжелым трудом, дом был его единственной собственностью, куда он, прожив всю жизнь в людях, старался вложить каждую копейку». На скорую руку построили маленькую избушку, в которой и обитала семья погорельцев. Новый дом был построен в 1924 году при материальной поддержке Сергея Есенина. Отец всегда был уверен в том, что сын не оставит семью в беде и на разговоры сельчан о том, что сын не вернётся из-за границы с достоинством отвечал: «Не останется, пуповина здесь зарыта…». В августе 1923 года Есенин вернулся в Россию, ему было 28 лет. Отец очень переживал за сына, его беспокоила его неустроенная жизнь. 18 сентября 1925 года писал сыну: «Милый и дорогой Сережа, до нас доходят слухи очень плачевные — ты всё никак не можешь бросить свою пагубную для тебя привычку. Через нее ты получил смертельную болезнь. Милый Сережа, пожалей ты сам себя для нас и для сестер. Только на тебя одного вся наша надежда. Твои года еще очень молодые. Тебе нужно пожить еще много на свете. У тебя есть ум, и знаменитый талант, и ты можешь прожить во всем удовольствии. На все у тебя хватит». Любящий отец умолял сына завязать с пьянкой, он по-крестьянски просто рисовал ему картину его благополучной жизни, если он бросит пить: «Если бы ты не пил, то наверняка ты бы не жил так, как живешь все это время. У тебя была бы роскошная квартира, и имел бы не менее двух прислуг, жил бы настоящим барином, и нам бы около тебя жилось бы гораздо лучше и покойней». Жизнь родителей на селе была трудной, они часто обращались к сыну за материальной помощью. В одном из писем к сыну отец писал: «…меня очень беспокоит сено, поэтому буду опять просить тебя, пришли, пожалуйста, сколько-нибудь деньжонок на покупку сена». А 9 декабря отец и мать вновь обратились с просьбой к Сергею: «Денег у нас нет ни гроша, и жить совершенно нечем, нужно платить сельхозналог, но нечем». Вместо ожидаемой помощи сына пришла весть о его трагическом уходе из жизни в гостинице «Англетер». Тяжелые дни прощания с любимым сыном и безутешное горе ещё больше ухудшило здоровье Александра Никитича. О тяжёлом материальном положении родителей Сергея Есенина писал в своей статье «На родине Сергея Есенина» («Красная нива, 1926, № 8) литературовед Александр Цейтлин «Отец и мать с волнением говорят о приеме, который оказали им в Москве друзья их Сережи. Их положение печально — всегда хромавшее хозяйство теперь грозит окончательно пасть. Отец давно болен, теперь его еще подкосила смерть сына». Подкосил отца поэта долгий судебный процесс по разделу наследства Сергея Есенина. Презиравшая родителей своего бывшего мужа Сергея Есенина, Зинаида Райх добилась судебного решения о непризнании наследником отца поэта. И это было сделано несмотря на то, что Александр Никитич не мог по болезни работать и жил в деревне на иждивении своей жены. Дочь Александра вспоминала: «Позорная тяжба за наследство длилась два с лишним года, и лишь после многих судебных разбирательств отец был установлен в правах наследования». При этом последняя жена поэта Софья Толстая-Есенина отказалась от положенной ей пожизненной пенсии в пользу родителей Сергея Есенина и их младшей сестры Александры. Комитет по увековечению памяти Сергея Есенина выделил его родителям разовую материальную помощь в сумме 100 рублей. Александр Никитич Есенин был чрезвычайно чувствителен ко всяким неприятностям, остро реагировал на них. Кроме того что он постоянно тревожился за детей и семью, ему казалось, что сельчане не могут простить ему его прощение жене за супружескую измену, и относятся иногда к нему с презрением или недоверием. Когда дети выросли, и уехали из отчего дома, отношения Александра Никитича с женой совсем испортились. Сельчане вспоминали об их жизни: «Перед смертью три-четыре года больше лежал на печи. Пищу родители поэта готовили раздельно, у каждого был свой горшок. Ни разу не вышли на завалинку. Нигде не были вместе… В отличие от жены, он был похож на сельского интеллигента». Александр Никитич Есенин умер 5 ноября 1931 года от разрыва сердца в возрасте 58 лет. Свою нелёгкую жизнь он, несмотря на страдания и унижения, закончил с гордостью за своего великого сына.