Есенин — Мурашеву М. П., до 25 сентября 1916 (?).

Примечания

1. М. П. Мурашеву. До 25 сентября 1916 (?) г. (с. 86). — Хроника, 1, 252, с датой: «До 25 сент. 1917 г.».

   Печатается по автографу (архив М. П. Мурашева; хранится у наследников, г. Москва).

   Датируется предположительно, с учетом слов: «25 я именинник» (см. реальный коммент.). Первый публикатор сделал выбор в пользу 1917-го года, мотивируя это тем, что «в сентябре 1917 года Есенин и Мурашов жили в Петрограде. Поэт был женат, имел отдельную квартиру; поэтому приглашение на именины в этот период наиболее вероятно» (Хроника, 1, 253). В. А. Вдовин (по соображениям, в печати не изложенным) считает, что письмо написано в Царском Селе в 1916 г. (Есенин 6 (1980), с. 423). Этот вариант также возможен и даже несколько более предпочтителен (ср. с реальным коммент.), в силу чего он — с известной долей условности — принят и в наст. изд.

2. ...25 я именинник. — Есенин праздновал свои именины осенью. Ср.: «18 июля <1924 г.>.

   Сергею Александровичу Есенину. Поздравляем дорогого именинника. Подписи.

   Он держит телеграмму в руке и растерянно глядит на меня.

   — Вот так история! А я ведь в ноябре именинник! Ей-Богу, в ноябре! А нынче — летний Сергей, не мой! Как же быть-то?» (из воспоминаний В. И. Эрлиха; Восп., 2, 328). 5 (18) июля празднуется обретение мощей преп. Сергия Радонежского, а 25 сент. (8 окт. <не нояб.!>) — день его памяти.

3. Будет выпивка дней до начала службы в Полевом Царскосельском военно-санитарном поезде № 143 Есенин побывал на квартире друга и оставил в его альбоме экспромт:

   Не надо радости всем ласкостям дешевым,
   Я счастлив тем, что выпил с Мурашевым.

                                  (Наст. изд., т. 4, с. 252).

   Следующая их встреча состоялась уже на месте военной службы Есенина. Вот некоторые ее эпизоды в изложении Мурашева:

   «— Угостил бы тебя, да денег нет, — говорит Есенин печально.

   Я дал ему денег 15 рублей. Он повеселел.

   — Хорошо бы поймать полковника, он бы дал записку на вино в госпитальный магазин.

   Не успел он докончить фразы, как в дверь резко постучали, и без ответа на стук вошел полковник Ломан. Есенин представил меня полковнику как своего близкого друга. Полковник был любезен и приветлив. Есенин с улыбкой обратился к нему:

   — Господин полковник, дайте записочку, я хочу угостить друга.

   Ломан засмеялся и проговорил:

   — Только поаккуратней.

   Он подошел к столику, сел на кровать Есенина и на небольшом листике бумаги написал:

   „Отпустить Есенину за наличный расчет 1 бут. виноградного вина и 2 бут. пива.

   Полковник Ломан“.

   <...> Полковник написал записку на обороте какого-то стихотворения. Я предложил Есенину переписать.

   Надевая фуражку, он сказал:

   — Я и так его помню. — Он было пошел, но, вернувшись от двери, присел к столику, исправив на записке из одной бутылки вина 4, а из 2 б<утылок> пива — 12.

   — Я на все деньги возьму.

   — Бери, но пить будем немного, — сказал я.

   — Там видно будет!

   Через минут пятнадцать он пришел в сопровождении солдата с двумя корзинами.

   <...> Затем он повел меня осматривать Федоровский собор. <...> Хранитель собора привел нас в нижний этаж, где находились собранные по всей России старинные иконы. Показал узкую комнатушку, точно застенок, в которой Николай исповедовался у своего духовника. После мы в этой клетушке с хранителем собора не раз распивали церковное вино» (САЕ, с. 57—59).

   <и т. д.>» из предыдущего письма, также посланного из Царского Села.

   Совокупность этих фактов действительно делает более предпочтительной датировку комментируемого письма 1916-м годом.