Наши партнеры |
Лечение ушибов в Минске Лечение гематомы в Минске proudclinic.by.
|
Есенин С. А. Письмо Фидлеру Ф. Ф., 10 октября 1915 г. Петроград // Есенин С. А. Полное собрание сочинений: В 7 т. — М.: Наука; Голос, 1995—2002.
Т. 6. Письма. — 1999. — С. 74.
10 октября 1915 г. Петроград
Дорогой Федор Федорович. Извините, пожалуйста. Я был последнее время у Ясинского.
Заметки наши я случайно отдал в редакции «Нивы», и вот сейчас по телефону узнал, что они затеряны.
Пришлите, пожалуйста, Ваш другой листок.
Уважающий Вас. С. Есенин.
Печатается по автографу (РГАЛИ, ф. Ф. Ф. Фидлера).
Датируется по помете адресата на листе письма: «10 окт. 1915».
. — Возможно, именно в результате этих контактов с И. И. Ясинским, в то время редактировавшим Бирж. вед., 11 окт. 1915 г. на ее страницах было опубликовано стихотворение Есенина «Выть» («Черная, по́том пропахшая выть...»; наст. изд., т. 1, с. 64). Не исключено, что одна из встреч поэта с редактором имела место как раз 10 окт. 1915 г. — в этот день на квартире С. Городецкого, где тогда жил Есенин (см. об этом п. 53), должно было состояться «совещательное собрание литературного о-ва „СТРАДА“», на которое был приглашен Ясинский и где ожидались «Илья Еф. Репин, Ремизов, Добронравов и др.» (из письма М. П. Мурашева И. И. Ясинскому от 8 окт. 1915 г. — РНБ, ф. И. И. Ясинского).
Заметки наши... — К этим словам Ф. Фидлер сделал примечание: «Написанные у меня (и нечаянно захваченные) автобиогр<афические> даты» (выделено автором). Слово «наши» означает здесь: «Есенина и Клюева», поскольку первое посещение Есениным фидлеровской квартиры, где были сделаны эти заметки, состоялось в обществе Клюева 6 окт. 1915 г. Знакомство Фидлера с Есениным произошло в тот же день, несколькими часами раньше, на квартире критика А. А. Измайлова. События указанного дня были описаны Фидлером в его дневнике:
<...> Были также оба народных поэта; после обеда я позвал
их к себе: 27-летний Ник. Алексеев. Клюев (в рубашке из цветного ситца <...>) и 20-летний Серг. Александр. Есенин (приятное мальчишеское лицо с доверчиво-наивными глазами из-под светлых курчавых волос). Оба — старообрядцы. Делая запись в моем альбоме „В гостях“, они употребили слово „Спас“, но написали его с маленькой буквы, которую затем — после того, как я и Измайлов обратили на это внимание, — исправили на заглавную. Когда мы ехали в трамвае, Есенин, сидевший рядом со мной, вдруг посмотрел на меня как-то удивленно и робко назвал меня „ты“. Он — простой крестьянин, живет недалеко от Рязани. Клюев <...> живет со своим 75-летним отцом в избе на берегу реки; он черпает из нее воду, готовит еду, стирает белье, моет полы — словом, ведет все хозяйство. Он не курит, однако употребляет мясо (в его забытой Богом деревне не растут даже огурцы и капуста) и пьет пиво (у меня). В юности он носил на теле вериги; на мой изумленный вопрос, для чего он это делал, он ответил просто: „для Бога“. Увидев у меня обрамленный автограф Гейне, он обратился к Есенину и сказал ему с упреком, который, казалось, относится не только к Есенину, но и к нему самому: „Из семи строк сделано четыре! Видишь, как люди писали!“ Оба восхищались моим музеем и показались мне достаточно осведомленными в области литературы. Увидев гипсовую голову Ницше, Есенин воскликнул: „Ницше“! <...> Видимо, Клюев очень любит Есенина: склонив его голову к себе на плечо, он ласково поглаживал его по волосам» (цит. в пер. с нем. К. М. Азадовского по его статье «Клюев и Есенин в октябре 1915 года (по материалам дневника Ф. Ф. Фидлера)» — журн. «Cahiers du Monde russe et soviétique», Paris, 1985, t. XXVI, f. 3/4, p. 417).
И Есенин, и Клюев записали в упомянутый Фидлером альбом («В гостях. XVII») по своему четверостишию:
первый — из стихотворения «Не с бурным ветром тучи тают...» (впоследствии — «Не ветры осыпают пущи...»):
Что в елках крылья херувима,
А под пеньком голодный Спас;
второй — из стихотворения «Судьба-старуха нижет дни...»:
Всё прах и дым, но есть в веках
Он в сердобольных деревнях
Зовется Светлый Спас.
(Там же, р. 421—422).
Сделаны были ими записи и в другой альбом Фидлера — «У меня. XII» — уже на квартире хозяина. Есениным был вписан экспромт (?):
Но в нем есть звон.
Служи, чернильница,
Лесной канон.
О мати вечная,
Любовь заречная —
Без слов.
(Наст. изд., т. 4, с. 248).
Клюев же отразил в своей записи впечатление от экспонатов домашнего музея Фидлера:
„Мертвых душ“ с заметками Гоголя и моя бренная подпись! — Приходится верить в чудеса и в наш век железа и лжи. На память и жизнь бесконечную дарю малое за
большое Федору Федоровичу» (цит. по статье К. М. Азадовского «Клюев и Есенин...», р. 417).
Что касается биографических заметок поэтов, написанных, очевидно, по просьбе Фидлера, то (по мнению В. А. Вдовина (Есенин 6 (1980), с. 267), с которым согласился К. М. Азадовский), тот хотел использовать их «во втором издании составленного им сборника „Первые литературные шаги“, которое он в то время готовил» («Клюев и Есенин...», р. 418). Это издание не осуществилось.
.... — Заполняли ли Есенин и Клюев для Фидлера его опросные листы повторно, — неизвестно.