| Наши партнеры |
Есенин С. А. Письмо Шнейдеру И. И., 21 июня 1922 г. Висбаден // Есенин С. А. Полное собрание сочинений: В 7 т. — М.: Наука; Голос, 1995—2002.
Т. 6. Письма. — 1999. — С. 137—138.
21 июня 1922 г. Висбаден
Висбаден. Июнь 21. 922.
Милый Илья Ильич! Привет Вам и целование.
Простите, что так долго не писал Вам, берлинская атмосфера меня издергала вконец. Сейчас от расшатанности нервов еле волочу ногу. Лечусь в Висбадене. Пить перестал и начинаю работать.
Если бы Изадора не была сумасбродной и дала мне возможность где-нибудь присесть, я очень много бы заработал и денег. Пока получил только сто тысяч с лишним марок, между тем в перспективе около 400. У Изадоры дела ужасны. В Берлине адвокат дом ее продал и заплатил ей всего 90 тыс<яч> марок. Такая же история может получиться и в Париже. Имущество ее: библиотека и мебель расхищены, на деньги в банке наложен арест.
Сейчас туда она отправила спешно одного ей близкого человека. Знаменитый Поль Бонкур не только в чем-нибудь помог ей, но даже отказался дать подпись для визы в Париж. Таковы ее дела... Она же как ни в чем не бывало скачет на автомобиле, то в Любек, то в Лейпциг, то во Франкфурт, то в Веймар. Я следую с молчаливой покорностью, потому что при каждом моем несогласии — истерика.
Германия? Об этом поговорим после, когда увидимся, но жизнь не здесь, а у нас. Здесь действительно медленный грустный закат, о котором говорит Шпенглер. Пусть мы азиаты, пусть дурно пахнем, чешем, не стесняясь, у всех на виду седалищные щеки, но мы не воняем так трупно, как воняют внутри они. Никакой революции здесь быть не может.
Все зашло в тупик. Спасет и перестроит их только нашествие таких варваров, как мы.
Нужен поход на Европу. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Однако серьезные мысли в этом письме мне сейчас не к лицу. Перехожу к делу. Ради Бога, отыщите мою сестру через магазин (оставьте ей письмо) и устройте ей получить деньги, по этому чеку в «Ара». Она, вероятно, очень нуждается. Чек для Ирмы только пробный. Когда мы узнаем, что вы получили его, тогда Изадора пошлет столько, сколько надо.
Если сестры моей нет в Москве, то напишите ей письмо и передайте Мариенгофу, пусть он отошлет его ей.
Кроме того, когда Вы поедете в Лондон, Вы позовите ее к себе и запишите ее точный адрес, по которому можно было бы высылать ей деньги, без которых она погибнет.
Я послал ему два письма, на которые он почему-то мне не отвечает.
О берлинских друзьях я мог бы сообщить очень замечательное (особенно о некоторых доносах во французск<ую> полиц<ию>, чтоб я не попал в Париж). Но все это после, сейчас жаль нервов.
Когда поедете, захватите с собой все книги мои и Мариенгофа и то, что обо мне писалось за это время.
Жму вашу руку.
До скорого свиданья. Любящий Вас Есенин.
Ирме мой нижайший привет. Изадора вышла за меня замуж второй раз и теперь уже не Дункан-Есенина, а просто Есенина.
Примечания
Печатается по автографу (РГАЛИ). На последней странице письма — гриф отеля «Adlon» (слева) и его адрес: «Berlin / Unter den Linden, 1 / am Pariser Platz» (справа). Оба печатных текста вычеркнуты Есениным.
...берлинская атмосфера меня издергала вконец. ~ Пить перестал и начинаю работать. — За сорок дней, которые прошли с момента приезда Есенина в Германию, он посетил редакции нескольких газет и журналов, ряд издательств, заключил договоры на издание своих книг, написал автобиографию для НРК, выступил с чтением стихов в берлинском «Доме искусств» (12 мая) и на вечере «Нам хочется вам нежно сказать» (1 июня), встречался с М. Горьким, А. Н. Толстым и Н. В. Крандиевской-Толстой, А. Ветлугиным (В. И. Рындзюном), А. Б. Кусиковым и др.
Вечера и встречи проходили в накаленной атмосфере эмигрантских аудиторий, со скандалами и эпатажем (см. воспоминания М. Горького, Н. В. Крандиевской-Толстой, А. Б. Кусикова, А. Ветлугина и др. — Восп.-95, с. 326—340). Об этом много писала эмигрантская пресса 1922 г. (Нак., 14 мая, № 40; ПН, 16 мая, № 638; а также газ. «Руль», «Голос России»; НРК и др. См. также коммент. к пп. 121, 123, 134).
Лола Кинел отмечала, что после нелегкой жизни в Берлине А. Дункан повезла Есенина в Висбаден «для лечения и отдыха. Доктор, который осмотрел Есенина, сказал ей, что его состояние очень серьезно, что он должен прекратить пить хотя бы на два-три месяца, иначе у нее на руках окажется маньяк. Есенин, который испытал нечто вроде нервного шока и страдал невритом, обещал подчиниться предписаниям доктора» (Kinel Lola. Under Five Eagles. My Life in Russia, Poland, Austria, Germany and America, 1916—1936. London, 1937. Цит. по: IE, p. 79, пер. комментаторов).
...пока получил только сто тысяч с лишним марок, между тем в перспективе около 400. — Берлинские РУИ и издательство З. И. Гржебина, а также НРК приняли к изданию произведения Есенина («Пугачев», «Собрание стихов и поэм», автобиографию «Сергей Есенин») и должны были заплатить ему гонорары, о которых он, видимо, и пишет. В конце июня вышла автобиография (НРК), «Пугачев» — в июле-авг., а «Собрание» — в сент.—нояб. 28 мая в «Литературном приложении» к Нак. напечатано сообщение (в разделе «Хроника») о том, что Есенин продал РУИ антологию своих стихов 1918—1922 гг., в том числе и трагедию «Пугачев». Г. Б. Забежинский, работавший в этом издательстве, вспоминал: «Для редакторов РУИ, только за год до того приехавших из Москвы, имя Есенина звучало не менее громко, чем имя Р. М. Рильке, Стефана Георге и Гофмансталя, которых они издавали в серии „Всемирный пантеон“, тиражом в
5000 экземпляров. Естественно, что они читали „Пугачева“ только для очистки совести; никому из них и в голову не могло прийти возражать против издания этой поэмы. В спешном порядке ее набрали и напечатали отдельным изданием (вне серий)» (РЗЕ, 1, 76).
У Изадоры дела ужасны. — Н. В. Крандиевская-Толстая, встречавшаяся с поэтом в то время, вспоминала: «Дункан только что заложила свой дом в окрестностях Лондона и вела переговоры о продаже дома в Париже. Путешествие по Европе в пятиместном „бьюике“, задуманное еще в Москве, совместно с Есениным, требовало денег...» (Восп.-95, с. 335).
...отказался дать подпись для визы в Париж с советским подданным, Айседора сама сейчас вынуждена испытать на себе все прелести „визного вопроса“» (ПН, 1922, 16 июня, № 663).
Здесь действительно медленный грустный закат, о котором говорит Шпенглер. — Речь идет о книге О. Шпенглера «Закат Европы» (1921; рус. пер. 1923).
Нужен поход на Европу. — Далее следуют полторы строки тире, проставленных Есениным. Они безусловно носят знаковый характер и, по-видимому, имеют ту же природу, что и тире, вплоть до недавнего времени заменявшие буквы «нецензурных» слов в изданиях сочинений и писем русских классиков.
...через магазин... — О магазине имажинистов см. коммент. к пп. 100 и 105.
«Ара» — об «ARA» см. коммент. к п. 118. Соглашение о помощи через эту организацию между представителями США В.-Л. Брауном и России М. М. Литвиновым было заключено в авг. 1921 г. в Риге (см.: ПН, 1922, 3 нояб., № 780): продовольственные посылки — на
сумму 10 долл., а вещевые — 20 долл. Есенин и А. Дункан оплачивали посылки и отправляли чеки Е. А. Есениной и И. Дункан в Россию. О других сторонах деятельности ARA в России см. наст. изд., т. 4, с. 508—509.
...когда Вы поедете в Лондон... — А. Дункан с самого начала планировала отправиться в зарубежное турне вместе с Есениным, И. Дункан, И. И. Шнейдером и двадцатью ученицами ее школы.
20 апр. 1922 г. А. Дункан послала телеграмму своему менеджеру Оттуа в Париж: «Harle <доверенное лицо А. Дункан> мне телеграфирует, что вы можете устроить специально утреннее выступление для меня Ирмы и двадцати учениц мае или июне. Телеграфируйте...» 26 апр. Оттуа ответил: «Буду телеграфировать результаты относительно Лондона Парижа...» (Письма, 325—326).
Из Висбадена А. Дункан писала Ирме: «Дорогая Ирма, со дня на день я ожидаю поездки в Лондон, задержка только в паспортах. Поэтому я трижды телеграфировала тебе, чтобы написать уже из Лондона <...>. О выступлениях в Лондоне договорились <...> задержка только из-за формальностей...» (цит. по IE, р. 79, пер. комментаторов).
Поездка И. И. Шнейдера в Лондон вместе со школой А. Дункан не состоялась (см. коммент. к п. 124). «Однако через несколько месяцев после их <Есенина и А. Дункан> возвращения я, — вспоминал И. И. Шнейдер, — проехал по свежим следам их путешествия, многое узнал от брата Айседоры Раймонда Дункана в Париже и ее сестры Елизаветы Дункан в Берлине» (Шнейдер, с. 91).
Я послал ему два письма... — Письма неизвестны. См. также коммент. к п. 125.
О берлинских друзьях я мог бы сообщить очень замечательное (особенно о некоторых доносах во французск<ую> полиц<ию>, чтоб я не попал в Париж). — Своими «берлинскими друзьями» Есенин мог считать А. Кусикова, А. Ветлугина и И. М. Василевского. Перед
И. М. Василевскому и А. Н. Толстому о том, что «к нему поступило заявление одного из членов союза о несовместимости (!) Вашего дальнейшего пребывания в составе Союза с участием Вашим в органе печати „Накануне“» (Парижская контрразведка. — Нак., 1922, 27 апр., № 27). Правые эмигранты считали Нак. просоветской, а ее авторов — сотрудниками ВЧК, особенно А. Кусикова, который вначале дружил с Есениным, а в 1923—1925 гг. в письмах М. Д. Ройзману и С. Ф. Буданцеву чернил поэта (Ройзман, с. 172—173). М. Д. Ройзман в своих воспоминаниях, цитируя письмо А. Кусикова к нему («Если вздумаешь на месяц-другой прикатить в рыжий Париж и если тебе нужно будет помочь <с> визовыми затруднениями, напиши! Использую все мои знакомства и сделаю все, что смогу!» 173). Ср. также: «Кусиков — певец чека» (Сентиментальные убийцы. — Газ. «Голос России», Берлин, 1922, 4 мая, № 956).
Изадора вышла за меня замуж второй раз... — Первый раз брак Есенина и А. Дункан был зарегистрирован 2 мая 1922 г. в Москве. Готовясь к поездке за океан и зная об отношении американской общественности к браку (на примере М. Горького и М. Ф. Андреевой), Есенин и А. Дункан еще раз зарегистрировали свой брак в Берлине.