ЕСЕНИН И СЕЙЧАС НУЖДАЕТСЯ В ЗАЩИТЕ
Но, обречённый на гоненье,
Ещё я долго буду петь…
Сергей Есенин
«В меру своей испорченности»), появившейся 21 июля в «Литературной России» и 10 августа в «Новом Петербурге», поверит в то, что председатель Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России не был ярым противником выхода моей книги о Сергее Есенине «Трагедия в “Англетере”: действующие лица и исполнители» (Библиотека журнала «Невский Альманах», НППЛ «Родные просторы», Санкт-Петербург», 2016), которую я вновь вынужден был издать за свой счёт к осени этого года? Статья Орлова, обильно удобренная оскорблениями в мой адрес, даёт исчерпывающее представление об авторе и исключает дальнейшее общение с ним. Как говорится: «Упаси нас, Боже, от таких «союзников»! Но кое-что в его статье я всё-таки должен прокомментировать.
О каком конкурсном отборе в 2016 году рассуждает Орлов? Конкурс предполагает, что хотя бы один из членов редакционно-издательского совета должен был прочесть книгу и убедить уважаемое сообщество, что книга достойна (или недостойна) поддержки Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Санкт-Петербурга. Орлов же, выступая против моей книги, не привёл ни одной фамилии тех, кто решал её судьбу. Можно подумать, — там даже не зачитывались рецензии А. А. Горелова и Б. Г. Друяна, рекомендовавших книгу к печати?
Орлов уверяет, что в 2017 году «ряд достойных книг не могли принять участие в конкурсе», поскольку они де не прошли «через сито юридического отдела» и предпринял попытку бросить тень на результаты моего исследования последних четырёх дней жизни Есенина в Ленинграде: « подобной (читайте — достойной, — курсив мой, Н. А.) не считаю…». Дальше, вместо того, чтобы обосновать свой тезис, Орлов сталкивает лбами двух уважаемых мною людей, с которыми я был при жизни знаком. И врач-патофизиолог Ф. А. Морохов и литературовед В. И. Кузнецов, изучив обстоятельства трагической гибели Сергея Есенина, пришли к однозначному выводу: Есенин стал жертвой убийства по политическим мотивам, которому предшествовали травля и фабрикация уголовных дел…
Испытывая давнюю неприязнь к В. И. Кузнецову, Орлов ещё при жизни Виктора Ивановича уверял меня, что тот умер (!), но этого ему показалось мало. Спустя пять лет после кончины Кузнецова в мае 2012 года, Орлов обвинил его в том, что тот для своей книги (В. И. Кузнецов «Сергей Есенин. Казнь после убийства», Санкт-Петербург – Москва, Издательский дом «Нева», 2005. — 352 с.) взял «без ссылки» большую часть материалов из книги Ф. А. Морохова (Ф. А. Морохов. «Трагедия Есенина — поэта-пророка. Очерк-расследование». — СПб.: НИИХ СПбГУ, 2001. — 101 с.).
Следует подчеркнуть, что книга В. И. Кузнецова о Сергее Есенине выходила сначала под иным названием (В. И. Кузнецов. Тайна гибели Есенина. По следам одной версии, Москва, «Современник», 1998. — 334 с.) А до этого результаты своих исследований В. И. Кузнецов изложил в блестящей статье «Убийство Сергея Есенина» («Наш современник» № 12, 1995), являющейся журнальным вариантом книги, имевшей рабочее название «Правда и ложь о гибели Сергея Есенина». Об указанной публикации В. И. Кузнецова Ф. А. Морохов просто не мог не знать, и, если бы то, в чём Орлов обвиняет Кузнецова, содержало бы хоть долю правды, получило бы широкую огласку.
«Есенин, по мнению Ф. А. Морохова, чувствовал и сознавал трагичность своего положения, искал выхода из него, защиты среди окружающих его людей, но они или не понимали его, или завидовали ему, или были тайными недругами и даже врагами». Я же, со своей стороны, изучая последние дни жизни поэта в Ленинграде, опираясь на опорные документы, сузил круг лиц, косвенно причастных к гибели Есенина, не ставя задачу назвать имена прямых убийц поэта. Этим, по большому счёту, в рамках правового поля, должны заниматься те, кто откроет в связи с заново открывшимися обстоятельствами, которых к настоящему времени собрано предостаточно. Обнаруженные мною факты убедительно подтверждают, что материалы «Дела № 89 о самоубийстве поэта Сергея Александровича Есенина» насквозь сфальсифицированы, а ложь «мемуаров» выдаётся читателям за реальные события.
Орлов ссылается на результаты «государственной» комиссии, которая «состояла, кроме писателей, из . Она пришла к выводу, что Есенин руки наложил на себя сам». При этом Орлов, похоже, не знает, что комиссия Всероссийского писательского Есенинского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта под руководством Ю. Л. Прокушева работала , в силу чего её именитые помощники не несли перед законом ответственности за результаты своих экспертных оценок. На этот важный момент в своё время указал православный адвокат В. К. Фомин, вставший на защиту чести и достоинства поэта в книге «Сергей Есенин. Обстоятельства гибели», Самара, 1987 — Воронеж, 2010 (см. сайт www.esenin.ru).
Если бы Орлов внимательно изучил книгу доктора медицинских наук Ф. А. Морохова, в чём я очень сомневаюсь, то он должен был прочесть там, что в своё время клевету И. Б. Галанта о психической болезни поэта опроверг знаменитый московский психиатр П. Б. Ганнушкин — создатель учения о пограничных психических состояниях между нормой и заболеванием. Он обследовал Есенина и поставил диагноз: «Астеническое состояние аффективно-неустойчивой личности», который и спас поэта от преследований судьи Липкина. В своей книге патофизиолог Ф. А. Морохов убедительно доказывает, что у Есенина была не болезнь, а особый тип возбудимо-холерического темперамента.
«мемуары», ряд которых уже давно пора прекратить переиздавать без обстоятельных критических комментариев. Вот и новая книга «Сергей Есенин. Подлинные воспоминания современников». (Москва: Издательство АСТ, 2017), свидетельствует о том, что на «есенинской теме» и сегодня можно неплохо подзаработать. А то, что в так называемых «мемуарах» «супругов» Устиновых, В. Эрлиха, И. Галанта и ряда других очерняется образ поэта, похоже, никого не волнует. Мало его травили в 20-е годы ХХ-го века, так его продолжают травить и ныне, в ХХI-м веке. Людей, которые стремятся сказать правду о трагической гибели поэта, Орлов называет «некрофилами от литературы». Да кто он после этого? — Всего лишь двуликий Янус, высказывающий «своё мнение», удовлетворяющее «и наших и ваших» — «пятьдесят на пятьдесят».
С подачи Орлова моя книга о днях, предшествующих гибели Есенина в Ленинграде, преподносится, как недостойная поддержки Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Санкт-Петербурга. Орлов считает, что «…книга написана скучным языком, занудно, и нового из неё я ничего не узнал». Ну что ответить на это? Книга «Трагедия в “Англетере”: действующие лица и исполнители» рассчитана на людей, заинтересованных в утверждении Истины, и, если Орлов, прочитав её, ничего в ней не понял, то ему можно только посочувствовать. Как говорят в таких случаях: «Не понял, значит не дано!». Подобной «оценкой» моей работы он расписался в своём верхоглядстве и невежестве. Хочется надеяться, что людей, подобных Орлову, в составе редакционно-издательского совета Санкт-Петербурга больше не будет.
Тем не менее, в третий раз обращаться за поддержкой в Комитет по печати Санкт-Петербурга, при столь явном пренебрежении к теме моего исследования, мне уже как-то не хочется. Поэтому-то к сентябрю 2017 года я вновь переиздал книгу за свой счёт, поскольку есть немало людей, желающих её приобрести.
Орлов жонглирует цифрами, которые, должны поразить читательское воображение: «По заявкам Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России за последние пять лет за государственный счёт было издано . В том числе и книга стихов Н. Астафьева». Действительно, моя книга «Город стихий» (2012) была первой и единственной, выпущенной с 1999 года при поддержке Комитета по печати. При этом её тираж был урезан вдвое, а оригинал-макет таинственно исчез, так и не дойдя до издательства «Петроцентр». Однако, книга всё же вышла и даже, как известно Орлову, была удостоена литературной премии.
Однако, кто может гарантировать авторам, решившим издавать в 2018 году книги в издательстве «Родные просторы» или в каких-либо других издательствах, что их книги выйдут? Не окажутся ли они вновь заложниками решений юридического отдела, который так и не посчитал нужным в 2017 году доходчиво объяснить руководителям издательств, в чём же собственно заключались их «грубые юридические нарушения при составлении конкурсных заявок», из-за которых «из 37-ми предложенных книг редакционно-издательским советом одобрено 35»?
помощь издательствам и сотрудничать с ними, может при особом желании превратиться в орган негласной цензуры, которая, как известно, у нас в стране официально запрещена законом.
Теперь об «Открытых письмах», которые я якобы постоянно куда-то пишу. Вынужден повториться, — мною было написано всего лишь в адрес Бориса Орлова («Сердца моего боль»). Оно было напечатано в журнале «Невский альманах» № 3, 2016 года. Орлов прекрасно знал о нём и молчал целый год. Лишь после статьи «Вокруг да около Есенина…», опубликованной мною 29 июня 2017 года в «Новом Петербурге» и 1 июля в «Литературной России», он «потребовал сатисфакции» и опубликовал свой отклик «В меру своей испорченности», призывая меня угомониться. Он де, видите ли, глубоко обеспокоен судьбой моей грешной души.
«кортика» рассчитывает попасть прямо «в рай», о чём, ничуть не смущаясь, заявлял в своих стихах, прочитанных в Свято-Духовском центре при получении литературной премии имени святого благоверного князя Александра Невского, забыв при этом о главном завете небесного покровителя Санкт-Петербурга.
На самом деле у Сергея Есенина гораздо больше друзей и тех, кто готов бороться за утверждение правды о его жизни и смерти, несмотря ни на какие препоны. В этом я вновь убеждаюсь в преддверии 122-й годовщины со дня рождения великого русского поэта.
Николай АСТАФЬЕВ,
12-29.09.2017
«Новый Петербургъ», 5 октября 2017 г., № 38 (1293), стр. 6.