|
Поэты русские,
друг друга мы браним —
Парнас российский дрязгами засеян.
но все мы чем-то связаны одним:
любой из нас хоть чуточку Есенин.
И я — Есенин,
но совсем иной.
В колхозе от рожденья конь мой розовый.
Я, как Россия, более суров,
и, как Россия, менее березовый.
Есенин, милый,
изменилась Русь!
но сетовать, по-моему, напрасно,
—
боюсь,
ну а сказать, что к худшему, —
опасно…
Какие стройки,
Но потеряли мы
в пути неровном
и двадцать миллионов на войне,
и миллионы —
память отрубив?
Но где топор, что память враз отрубит?
Никто, как русскиe,
никто, как русскиe,
так сам себя не губит.
Но наш корабль плывет.
Когда мелка вода,
Что сволочей хватает,
не беда.
Нет гениев —
вот это очень тяжко.
И твоего соперника — горлана.
Я вам двоим, конечно, не судья,
но все-таки ушли вы слишком рано.
Когда румяный комсомольский вождь
поэтов,
кулаком грохочет
и хочет наши души мять, как воск,
и вылепить свое подобье хочет,
но тяжко быть от этого веселым,
поверь,
задрав штаны,
Порою горько мне, и больно это все,
и силы нет сопротивляться вздору,
и втягивает смерть под колесо,
Как шарф втянул когда-то Айседору.
— надо жить.
Ни водка,
ни петля,
ни женщины —
все это не спасенье.
российская земля,
спасенье —
твоя искренность, Есенин.
И русская поэзия идет
и хваткою есенинской кладет
Европу,
как Поддубный,
на лопатки.
|