Ленин (отрывок из поэмы "Гуляй-поле"), первая редакция

а) Повстанцы 

I 

Еще закон не затвердел,
Страна шумит, как непогода.
Хлестнула дерзко за предел
Нас отравившая свобода. 

Россия! Сердцу милый край!
Душа сжимается от боли.
Петушье пенье, песий лай
Уж десять лет не слышит поле. 

Уж десять лет наш тихий быт
Утратил мирные глаголы.
Как оспой, ямами копыт
Изрыты пастбища и долы. 

Немолчный топот, громкий стон,
Визжат тачанки и телеги.
Ужель я сплю и вижу сон,
Что с копьями со всех сторон
Нас окружают печенеги. 

Не сон! Не сон! Я вижу въявь
Ничем не усыпленным взглядом
Как, лошадей пуская вплавь,
Отряды скачут за отрядом. 

Куда они? И где война?
Степная рекь не внемлет слову.
Не знаю, светит ли луна
Иль всадник обронил подкову.
Все спуталось. Но понял взор:
Страну родную в край от края,
Огнем и саблями сверкая,
Междуусобный рвет раздор. 

II 

Кто милость сильных не искал,
Тот шел всегда напропалую.
Мой поэтический запал
Я чту, как вольность удалую.
Украйна! Страшный чудный звон.
В деревьях тополь, в цветь подснежник.
Откуда закатился он,
Тебя встревоживший мятежник? 

Задорный гений! Он меня
Влечет по всей своей фигуре.
Он, ловко вспрыгнув на коня,
[Лет<ит?>] 

б) <Отрывок> 

Но что там за туманной дрожью?
То ветер ли колышет рожью
Иль движется людская рать,
Ужель проснулось Запорожье
Опять на ляхов, воевать,
Ужели голос прежней славы
Расшевелил былую Сечь
Прямым походом на Варшаву,
Чтоб победить иль всем полечь,
Иль татарвы набег свирепый
Опять стране наносит брешь,
Или в видении Мазепа
Бежит со шведом за рубеж?
Ни то - ни это.
Страшный год,
Год восемнадцатый в исторьи.
Тогда маячил пулемет
Чуть не на каждом плоскогорьи,
И каждое почти село
С другим селом войну вело.
Здесь в схватках, зверски оголтелых,
Рубили красных, били белых 

За провиантовый грабеж,
За то, чтоб не топтали рожь.
...............
Крестьяне! Да какое ж дело
Крестьянам в мире до войны.
Им только б поле их шумело,
Чтобы хозяйство было цело,
Как благоденствие страны.
Народ невинный, добродушный,
Он всякой власти непослушный,
Он знает то, что город - плут,
Где даром пьют, где даром жрут,
Куда весь хлеб его везут,
Расправой всякою грозя,
Ему не давши ни гвоздя. 

в) Отрывок из "Гуляй-поле" 

Плач несознательный досаден,
Не славят музы голос бед.
Из меднолающих громадин
Салют последний даден, даден,
Того, кто жил - уж больше нет. 

Его уж нет, кто шел со славой,
За счастье угнетенных масс,
Кто речью гордой, чуть картавой,
Как сокрушающею лавой,
Вселенную до недр потряс... 

Была пора жестоких лет,
Нас пестовали злые лапы.
На поприще крестьянских бед
Цвели имперские сатрапы.
Монархия! Зловещий смрад!
Веками шли пиры за пиром,
И продал власть аристократ
Промышленникам и банкирам.
Народ стонал, и в эту жуть
Страна ждала кого-нибудь.
И он пришел.
Он мощным словом
Повел нас всех к истокам новым.
Он нам сказал: "Чтоб кончить муки,
Берите всё в рабочьи руки.
Для вас спасенья больше нет,
Как ваша власть и ваш Совет".
И мы пошли, пошли к той цели,
Куда глаза его глядели,
Пошли туда, где видел он
Освобожденье всех племен... 

И вот он умер.
Плач досаден.
Не славят музы голос бед.
Из меднолающих громадин
Салют последний даден, даден,
Того, кто спас нас - больше нет. 

г) Отрывок из поэмы 

Еще закон не отвердел,
Страна шумит, как непогода.
Хлестнула дерзко за предел
Нас отравившая свобода. 

Россия! Сердцу милый край!
Душа сжимается от боли.
Уж сколько лет не слышит поле
Петушье пенье, песий лай. 

Уж сколько лет наш тихий быт
Утратил мирные глаголы.
Как оспой, ямами копыт
Изрыты пастбища и долы. 

Немолчный топот, громкий стон,
Визжат тачанки и телеги...
Ужель я сплю и вижу сон,
Что с копьями со всех сторон
Нас окружают печенеги? 

Не сон! Не сон! Я вижу въявь,
Ничем не усыпленным взглядом,
Как, лошадей пуская вплавь,
Отряды скачут за отрядом. 

Куда они? И где война?
Степная водь не внемлет слову.
Не знаю, светит ли луна 

Иль всадник обронил подкову...
Все спуталось. Но понял взор:
Страну родную в край от края,
Огнем и саблями сверкая,
Междуусобный рвет раздор.
................
................
Россия! Страшный чудный звон!
В деревьях - березь, в цветь - подснежник.
Откуда закатился он,
Тебя встревоживший мятежник? 

Ученый бунтовщик, он в кепи,
Вскормлённый духом чуждых стран,
С лицом киргиз-кайсацкой степи
Глядит, как русский хулиган. 

Сей образ, вольностью воспетый,
И скажем,
Чтоб кто не вспылил:
Хоть не всегда, но есть портреты,
В которых он поэтам мил. 

Таких мы любим.
Ну, а в общем
Серьезной славы не потопчем. 

Суровый гений, он меня
Влечет не по своей фигуре, 

Он не садился на коня
И не летел навстречу буре. 

Сплеча голов он не рубил,
Не обращал в побег пехоту.
Одно в убийстве он любил -
Перепелиную охоту. 

Для нас условен стал герой.
Мы любим тех, что в черных масках,
А он с сопливой детворой
Зимой катался на салазках. 

И не носил он тех волос,
Что льют успех на женщин томных,-
Он с лысиною, как поднос,
Глядел скромней из самых скромных. 

Застенчивый, простой и милый,
Он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
Сумел потрясть он шар земной?
Но он потряс ......
.............
Шуми и вей,
Крути свирепей, непогода,
Смывай с несчастного народа
Позор острогов и церквей. 

Была пора жестоких лет,
Нас пестовали злые лапы.
На поприще крестьянских бед
Цвели имперские сатрапы. 

Монархия! Зловещий смрад!
Веками шли пиры за пиром,
И продал власть аристократ
Промышленникам и банкирам.
Народ стонал, и в эту жуть
Страна ждала кого-нибудь.
И он пришел........
..............
Он мощным словом
Повел нас всех к истокам новым. 

Он нам сказал:
"Чтоб кончить муки,
Берите все в рабочьи руки. 

Для вас спасенья больше нет -
Как ваша власть и ваш Совет". 

И мы пошли под визг метели,
Куда глаза его глядели, 

Пошли туда, где видел он
Освобожденье всех племен... 

..............
.............. 

И вот он умер.
Плач досаден.
Не славят Музы голос бед.
Из меднолающих громадин
Салют последний даден, даден,
Того, кто спас нас,
Больше нет. 

Его уж нет!
А те, кто вживе,
А те, кого оставил он,
Страну в бушующем разливе
Должны заковывать в бетон. 

Для них не скажешь:
"Ленин умер!"
Их смерть к тоске не привела... 

Еще суровей и угрюмей
Они творят его дела. 


1924

Примечания

1. Гуляй-поле - село в тогдашней Екатеринославской губернии, главное место базирования партизанских отрядов анархистов, предводительствуемых «батькой» Нестором Ивановичем Махно (1888-1934), уроженцем Гуляй-поля. Отряды Махно в 1918-1921 гг. воевали попеременно то на стороне Красной армии, то против нее.

   Для выяснения источников есенинской портретной характеристики Ленина было предпринято систематическое обследование литературы о вожде с 1918 по 1924 гг. В результате выяснилось:

   1) Основными источниками (как текстуальными, так и изобразительными) послужили для Есенина сб. «Ленин», Харьков, 1923 (составители В.Крайний и М.Беспалов; далее сокращенно - Л-23) и номер Кр. нивы (1924, № 4, 27 января; вышел в день похорон Ленина);

   2) Среди конкретных статей из этих источников, в которых поэт почерпнул необходимый ему фактический и лексический материал, - «Рисунок пером» Н.Осинского (Л-23, с. 42, 45), «Владимир Ильич Ленин» А.Луначарского (Л-23, с. 59), «По соседству с Владимиром Ильичом» П.Лепешинского (Л-23, с. 68, 71, 76), «Просто Ленин. Уголок В.И.Ленина в Смольном» А.Меньшого (Кр. нива, 1924, № 4, 27 января, с. 94-95). Кроме того, необходимо указать также на стихотворения Н.Полетаева «Портретов Ленина не видно...» (Л-23, с. 5, 55 и 229) и А.Безыменского «Товарищ Ленин» (Л-23, с. 66), с которыми полемизирует в своем произведении Есенин;

   3) Одновременно поэт обращал внимание и на иллюстративный материал, сопровождавший читаемые им тексты. Из этого материала значимыми для него здесь оказались, в частности: а) эскиз Н.Альтмана (Л-23, с. 42) - «лысина как поднос»; б) фотография (Л-23, с. 153), с которой вождь «смотрел, как русский хулиган»; в) фотография с подписью - «Привал махновцев; крупно - Махно (снимок сделан в 1919 году)» (Кр. нива, 1924, № 4, 27 января, с. 90),- явившаяся, по-видимому, одним из импульсов к началу работы над «Повстанцами» в 1924 г., и др. Детальное рассмотрение выявленных на сегодняшний день источников есенинского портрета Ленина (в том числе и не упомянутых здесь) см. в нашей статье (кн. «Есенин академический», М., 1995), цитированной выше на с. 443 наст. тома.

Варианты

а) Повстанцы

Черновой автограф (РГБ):

Номер строфы	Номер варианта	Вариант
1	I II	Еще те ш как в тексте.
9	I II	Уж десять лет твой мирный быт
13-14	I	Кто рыщет здесь, у сих сторон, И чьи тревожат нас набеги?
	II	как в тексте.
18	I	Кто рыщет здесь
	II	как в тексте.
22-23	I	Повисла белая луна, Как шкура мертвого барана
	II	Куда они? и где война? Степная водь не внемлет слову
	III	как в тексте.
26	I II	Все спуталось. Но видит взор как в тексте.
30-37	I	Россия!.. Страшный чудный сон. В деревьях березь, в цветь подснежник. Откуда закатился он, Тебя встревоживший мятежник? Тот шел всегда напропалую. Мой поэтический закал Я чту, как вольность удалую.
	II	Кто милость сильных не искал, Тот шел всегда напропалую. Мой поэтический запал Я чту, как вольность удалую. Россия!.. Страшный чудный сон. В деревьях березь, в цветь подснежник. Откуда закатился он, Тебя встревоживший мятежник?
	III	как в тексте.
38-41	I	Суровый гений! Он меня Влечёт не по своей фигуре. Он не садился на коня И не летел навстречу буре
	II	как в тексте.
После 41 зачеркнуто:
		Не обращал в побег пехоту, Одно в убийстве он любил: Перепелиную охоту. Для нас условен стал герой. Мы любим тех, что в черных масках. А он с сопливой детворой Зимой катался на салазках. И не носил он тех волос, Что льют успех у <так в автографе> женщин томных, Он с лысиною, как поднос, Глядел скромней из самых скромных.
	I II III IV	[Зато монгольские глаза] [Его монгольские глаза] [Но он влечет меня к себе] Застенчивый, простой и милый, Он вроде сфинкса предо мной.
		Я не пойму, какою силой Но он потряс. Шуми и вей, Крути свирепей, непогода, Смывай с несчастного народа Позор острогов и церквей. Была пора жестоких лет, Нас пестовали злые лапы. На поприще [имперских] крестьянских бед Цвели имперские сатрапы.

б) <Отрывок>
Черновой автограф (РГБ):

Номер строфы	Номер варианта	Вариант
3	I II	Иль двину<лась?> как в тексте.
4-5	I II	Или проснулось Запорожье Ужель проснулось Запорожье Времен Хмельницко<го?>
	III	Опять на ляхов воев<ать?>
	IV	Ужель проснулось Запорожье Опять с
	V	как в тексте.
6-9	I	Ужели голос прежней славы Расшевелил былую Сичь И ята<ганы?>
	II	Ужели голос прежней славы Расшевелил былую Сичь В прямом походе до Варшавы [Разбуж<енную?>] Встревоженную мощь постичь.
	III	Ужели голос прежней славы Расшевелил былую Сечь Прямым походом на Варшаву Иль победить, иль там
	IV	как в тексте.
10-11	I	И куст дорожный от свирели
	II	И куст дорожный от свирели [Дрож<ит?>] Под ветром прыгает в глазах
	III	как в тексте.
12-13	I	Иль вновь явившийся
	II	Или видением Мазепа Опять во<зник?>
	III	Или видением Мазепа Бежит по
	IV	Или видением Мазепа Бежит со шведом за рубеж
	V	Или видением Мазепа Бежит иль
	VI	как в тексте.
17	I II	Чуть не на каждом косогорьи как в тексте.
22-24	I	Рубили красных, били белых За то, чтоб не топтали рожь, <?>
	II	как в тексте.
27	I II	Им только б рожь как в тексте.
28-29	I	Чтобы хозяйство было цело И потому
	II	как в тексте.
30-31	I II	В тот год
	III IV	как в тексте. Народ невинный, добродушный, Никоей власти не послушен
	V	как в тексте.
Между 31 и 32 было:
		<икий?>] будто дикий бык, Вскочил и заревел мужик.
32	I II III IV V	Не знает толь<ко?> Он знал лишь Он знает чт<о> как в тексте.

в) Отрывок из «Гуляй-поля»
Черновой набросок (РГБ):

Номер строфы	Номер	Вариант
1 2-5(?)		Надгробный плач нам стал досаден отсутствуют.

Номер строфы	Номер варианта	Вариант
	I II	Не плачет колокол в Почил безбожнейши<й>
	III	Не стонет колокол церковный. Почил безбожник, но герой. По всей стране он был
	IV	Почил безбожник, но герой. И не столи<?>

Беловой автограф (РГБ):

Номер строфы	Номер	Вариант
2	I II	Из медных как в тексте.
24	I II	Он гово<рил? рит?>

г) Отрывок из поэмы
Черновой автограф ст. 34-45 (РГБ):

Номер строфы	Номер варианта
Перед 34 зачеркнуто:
		Влади<мир?>
34-37	I	Ученый бунтовщик, он в кепи <ел?>
	II	Ученый бунтовщик, он в кепи Глядел немного, как апаш И п<?>
	III	Ученый бунтовщик, он в кепи С лицом, как из кайсацкой степи
	IV	Ученый бунтовщик, он в кепи, Взращённый духом чуждых стран, С лицом, как из кайсацк<ой?>
	V	Взращённый духом чуждых стран, С лицом, как из кир<гизской?>
	VI	Ученый бунтовщик, он в кепи, Взращённый духом чуждых стран, Гля<дит? дел?>
	VII	Ученый бунтовщик, он в кепи, Взращённый духом чуждых стран, С лицом киргиз-кайсацкой степи
38-45	I II	И не с того ль еще [От] Хоть не всегда, но есть портреты, Когда он с факелом воздетым
	III	Хоть не всегда, но есть портреты, В которых он поэтам мил
	IV	Хоть не всегда, но есть портреты, В которых он поэтам мил, Сей образ, вольностью воспетый,
	V	Хоть не всегда, но есть портреты, В которых он поэтам мил, Сей образ, вольностью воспетый, И [нам] кто-нибудь
	VI	Хоть не всегда но есть портреты, В которых он поэтам мил, И скажем (чтоб кто не вспылил): Таких мы любим, ну, а в общем Он был серьезный человек.
	VII	Сей образ, вольностью воспетый, Хоть не всегда, но есть портреты, В которых он поэтам мил. Таких мы любим, ну, а в общем Мы

Номер строфы	Номер варианта	Вариант
	I II	И в наших песнях не з<атопчем?> <шей? ших?>] стихами не затопчем
	III	как в тексте.