Письмо деду

	Покинул я
	Родимое жилище.
	Голубчик!  Дедушка!
	Я вновь к тебе пишу...
	У вас под окнами
	Теперь метели свищут,
	И в дымовой трубе
	Протяжный вой и шум,
	
	Как будто сто чертей
	Залезло на чердак.
	А ты всю ночь не спишь
	И дрыгаешь ногою.
	И хочется тебе
	Накинуть свой пиджак,
	Пойти туда,
	Избить всех кочергою.
	
	Наивность милая
	Нетронутой души!
	Недаром прадед
	За овса три меры
	Тебя к дьячку водил
	В заброшенной глуши
	Учить:  "Достойно есть"
	И с "Отче" "Символ веры".
	
	Хорошего коня пасут.
	Отборный корм
	Ему любви порука.
	И, самого себя
	Призвав на суд,
	Тому же самому
	Ты обучать стал внука.
	
	Но внук учебы этой
	Не постиг
	И, к горечи твоей,
	Ушел в страну чужую.
	По-твоему, теперь
	Бродягою брожу я,
	Слагая в помыслах
	Ненужный глупый стих.
	
	Ты говоришь:
	Что у тебя украли,
	Что я дурак,
	А город - плут и мот.
	Но только, дедушка,
	Едва ли так, едва ли, -
	Плохую лошадь
	Вор не уведет.
	
	Плохую лошадь
	Со двора не сгонишь,
	Но тот, кто хочет
	Знать другую гладь,
	Тот скажет:
	Чтоб не сгнить в затоне,
	Страну родную
	Нужно покидать.
	
	Вот я и кинул.
	Я в стране далекой.
	Весна.
	Здесь розы больше кулака.
	И я твоей
	Судьбине одинокой
	Привет их теплый
	Шлю издалека.
	
	Теперь метель
	Вовсю свистит в Рязани,
	А у тебя -
	Меня увидеть зуд.
	Но ты ведь знаешь -
	Никакие сани
	Тебя сюда
	Ко мне не завезут.
	
	Я знаю -
	Ты б приехал к розам,
	К теплу.
	Да только вот беда:
	Твое проклятье
	Силе паровоза
	Тебя навек
	Не сдвинет никуда.
	
	А если я помру?
	Ты слышишь, дедушка?
	Помру я?
	Ты сядешь или нет в вагон,
	Чтобы присутствовать
	На свадьбе похорон
	И спеть в последнюю
	Печаль мне "аллилуйя"?
	
	Тогда садись, старик.
	Садись без слез,
	Доверься ты
	Стальной кобыле.
	Ах, что за лошадь,
	Что за лошадь паровоз!
	Ее, наверное,
	В Германии купили.
	
	Чугунный рот ее
	Привык к огню,
	И дым над ней, как грива, -
	Черен, густ и четок.
	Такую б гриву
	Нашему коню, -
	То сколько б вышло
	Разных швабр и щеток!
	
	Я знаю -
	Время даже камень крошит..
	И ты, старик,
	Когда-нибудь поймешь,
	Что, даже лучшую
	Впрягая в сани лошадь,
	В далекий край
	Лишь кости привезешь...
	
	Поймешь и то,
	Что я ушел недаром
	Туда, где бег
	Быстрее, чем полет.
	В стране, объятой вьюгой
	И пожаром,
	Плохую лошадь
	Вор не уведет.
	
	Декабрь 1924
	Батум 
	

Примечания

1. Письмо деду (с. 138).- Бак. раб., 1924, 29 декабря, № 297 (с датой: «Батум. Декабрь 1924 год»); Стр. сов.; З. Вост., 1925, 24 января, № 786; Прож., 1925, № 4, 28 февраля, с. 28.

   Прож.,- РГАЛИ. Сохранилась также копия авторской правки ст. 8 в тексте из З. Вост. рукой Е.Н.Чеботаревской (ГЛМ).

   Печатается по наб. экз. (вырезка из Стр. сов.) с исправлениями в ст. 14 («накинув» вместо «накинуть») и 71 («довезут» вместо «завезут») по другим источникам.

   Дата в Собр. ст., 2 - 1924. Датируется по первой публикации. Написано до 20 декабря 1924 года, поскольку в этот день Есенин уже писал Г.А.Бениславской: «На днях пришлю <...> „Письмо к деду“».

   Одним из первых о «Письме деду», сопоставив его с «Сорокоустом», высказался в печати А.К.Воронский: Есенину теперь «необходимо пересмотреть и переоценить кое-что в прежнем поэтическом инвентаре. Художник и старается это сделать. Деревня прошлых времен пугливо косилась на железного гостя. Она жалела о той поре, „когда пару красивых степных россиянок отдавал за коня печенег“; она испуганно металась пред городом, пред каменными руками шоссе. Русь Советская будет жива железным гостем, паровозами, электричеством, заводами, нефтью. В письме к деду Есенин уже убеждает последнего не бояться сесть на стальную кобылу и понять ее преимущества <приведены 13-я и 14-я строфы произведения>. Это звучит по-иному, чем, например, „Сорокоуст“...» (Прож., 1925, № 5, 15 марта, с. 26).

   Это сопоставление было подхвачено другими критиками: его проводили А.П.Селивановский (журн. «Забой», Артемовск, 1925, № 7, апрель, с. 16), Б.Маковский (газ. «Полесская правда», Гомель, 1925, 17 мая, № 111; вырезка - Тетр. ГЛМ), В.Г.Никонов, который, в частности, писал: «Еще пять лет назад „смешной дуралей жеребенок“, гонящийся за паровозом, был ему милей последнего. В „Письме деду“ не только сознание, но и чувство пишущего уже на стороне стальной конницы» (журн. «Стрежень», Ульяновск, 1925, № 1, ноябрь, с. 11).

2. «Письмо деду» обращено к Федору Андреевичу Титову (1846-1927), деду поэта по матери.

3. «Достойно есть», «Отче», «Символ веры» «Отче» («Отче наш...») - текст из Мф. VI, 9-13 или Лк. XI, 2-4, именуемый «Молитва Господня». «Символ веры» и «Достойно есть» - песнопения Божественной литургии св. Иоанна Златоустого («Православный богослужебный сборник», М., 1991, с. 50-51).

Варианты

Черновой автограф (РГАЛИ):

Номер строфы	Номер варианта
4	I II	Я снова к вам пишу как в тексте.
После 8 зачеркнуто:
	I	А здесь кругом весна Чирикают как в мае
	II	А здесь кругом весна И только море снегом Закаменелый берег обдает
10
11	I	И ты всю ночь не спишь
	II	как в тексте.
23	I	Учить на слух
	II	как в тексте.
	I	Ему дают отборнейшее Сено
	II	как в тексте.
31	I	Учил ты нежно внука
	II
32-33	I	Как хорошо Что я перезабыл
	II	как в тексте.
	III	Не постиг
	IV	как в тексте.
42-43	I	Все лучшее Что
	II
57-59	I	Я в стране далекой Где розы больше
	II	как в тексте.
60	I
	II	как в тексте.
62-63	I	Привет мой теплый Шлю, привет издалека
	II
64	I	Теперь мет<ель>
	II	Метель дымит
	III	как в тексте.
После 111 зачеркнуто:
		Что вьюга плачет вьюгой, Что нет ни ведьм, Ни Бога, ни чертей <зачеркнутая строка нрзб.> <несколько сл. нрзб.> у меня луну. Пока же будто сто чертей Залезли на чердак, И ты всю ночь не спишь И хочется тебе, Накинув свой пиджак, Пойти туда, Избить всех кочергою.