Наши партнеры
Фотограф - видеограф, разработка рекламных видео клипов

Пришествие


		      А.Белому
	
		1
	
	Господи, я верую!..
	Но введи в свой рай
	Дождевыми стрелами
	Мой пронзенный край.
	
	За горой нехоженой,
	В синеве долин,
	Снова мне, о боже мой,
	Предстает твой сын.
	
	По тебе молюся я
	Из мужичьих мест;
	Из прозревшей Руссии
	Он несет свой крест.
	
	Но пред тайной острова
	Безначальных слов
	Нет за ним апостолов,
	Нет учеников.
	
		2
	
	О Русь, приснодева,
	Поправшая смерть!
	Из звездного чрева
	Сошла ты на твердь.
	
	На яслях овечьих
	Осынила дол
	За то, что в предтечах
	Был пахарь и вол.
	
	Воззри же на нивы,
	На сжатый овес, -
	Под снежною ивой
	Упал твой Христос!
	
	Опять его вои
	Стегают плетьми
	И бьют головою
	О выступы тьмы...
	
		3
	
	Но к вихрю бездны
	Он нем и глух.
	С шеста созвездья
	Поет петух.
	
	О други, где вы?
	Уж близок срок.
	Темно ты, чрево,
	И крест высок.
	
	Вот гор воитель
	Ощупал мглу.
	Христа рачитель
	Сидит в углу.
	
	"Я видел:  с ним он
	Нам сеял мрак!"
	"Нет, я не Симон...
	Простой рыбак".
	
	Вздохнула плесень,
	И снег потух...
	То третью песню
	Пропел петух.
	
		4
	
	Ей, господи,
	Царю мой!
	Дьяволы на руках
	Укачали землю.
	
	Снова пришествию его
	Поднят крест.
	Снова раздирается небо.
	
	Тишина полей и разума
	Точит копья.
	Лестница к саду твоему
	Без приступок.
	
	Как взойду, как поднимусь по ней
	С кровью на отцах и братьях?
	
	Тянет меня земля,
	Оцепили пески.
	На реках твоих
	Сохну.
	
		5
	
	Симоне, Петр...
	Где ты?  Приди.
	Вздрогнули ветлы:
	"Там, впереди!"
	
	Симоне, Петр...
	Где ты?  Зову!
	Шепчется кто-то:
	"Кричи в синеву!"
	
	Крикнул - и громко
	Вздыбился мрак.
	Вышел с котомкой
	Рыжий рыбак.
	
	"Друг...  Ты откуда?"
	"Шел за тобой..."
	"Кто ты?" - "Иуда!" -
	Шамкнул прибой.
	
	Рухнули гнезда
	Облачных риз.
	Ласточки-звезды
	Канули вниз.
	
		6
	
	О Саваофе!
	Покровом твоим рек и озер
	Прикрой сына!
	
	Под ивой бьют его вои
	И голгофят снега твои.
	О ланиту дождей
	Преломи
	Лезвие заката...
	
	Трубами вьюг
	Возвести языки...
	
	Но не в суд или во осуждение.
	
		7
	
	Явись над Елеоном
	И правде наших мест!
	Горстьми златых затонов
	Мы окропим твой крест.
	
	Холмы поют о чуде,
	Про рай звенит песок.
	О верю, верю - будет
	Телиться твой восток!
	
	В моря овса и гречи
	Он кинет нам телка...
	Но долог срок до встречи,
	А гибель так близка!
	
	Уйми ты ржанье бури
	И топ громов уйми?
	Пролей ведро лазури
	На ветхое деньми!
	
	И дай дочерпать волю
	Медведицей и сном,
	Чтоб вытекшей душою
	Удобрить чернозем...
	
	Октябрь 1917

Примечания

  1. Пришествие (с. 46).- Зн. тр., 1918, 24(11) февраля, № 141; сб. «Мысль», кн. 1 {Вышел не позднее 30(17) марта 1918 г. (см. газ. "Дело народа", Пг., 1918, 31(18) марта, № 9, с. 4)}, Пг., 1918, с. 7-11; Зн. тр., 1918, 7 апреля, (25 <марта>), № 174; журн. «Наш путь», Пг., 1918, № 1, <13> апреля, с. 38-42; П18; Триптих; Рж. к.; П21; Грж.

    Беловой автограф (ИРЛИ) являлся наборной рукописью произведения для сб. «Мысль», кн. 1 (указано В.В.Базановым в кн.: Литературный архив: Материалы по истории русской литературы и общественной мысли. СПб., 1994, с. 20). Рукопись имеет титульный лист, в центре которого рукой автора написано: «Пришествие / / Сергей Есенин». В его правом верхнем углу - помета другой рукой: «4/XII», очевидно, означающая дату поступления произведения в редакцию упомянутого сборника. Таким образом, рукопись «Пришествия» была зарегистрирована в «Мысли» 4 декабря 1917 г. (год устанавливается однозначно по времени выхода сборника в свет).

    От более поздних публикаций текста эта ранняя рукопись поэмы (как и ее публикация в сб. «Мысль») отличается тем, что в пятой главке Есенин рифмовал «Пётро - вётла» и «Пётро - кто-то» с употреблением звательного падежа диалектного варианта имени «Петр» (то есть «Пётра») и диалектной формы множественного числа существительного «ветла» («вётла», а не «вётлы»).

    Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.) с уточнением взаимного расположения некоторых строк текста по другим источникам. Датируется по Рж. к., где рукой Есенина проставлено под типографским текстом: «1917 октябрь». В наб. экз.- помета автора: «<19>18», противоречащая факту, что Иванов-Разумник послал текст «Пришествия» Андрею Белому при письме от 9 ноября 1917 г. (сама копия ныне неизвестна). В этом письме критик так отозвался о поэме:

    «В ней есть чудесные места, некоторые я твержу уже несколько дней. И снова революция как Крестный путь, как Голгофа. Конец какой чудесный:

    Пролей  ведро  лазури
    На  ветхое  деньми...

    Растет мальчик (и откуда что берется); пройдя через большие страдания, быть может, и до Клюева дорастет. Кое в чем он уже теперь равен ему» (Письма, 314).

    17 января 1918 г. Андрей Белый просил своего адресата: «Если увидите Есенина, поблагодарите его еще раз за поэму, посвященную мне; она мне очень понравилась; и я часто ее перечитываю» (Письма, 316).

    «Пришествия» Иванов-Разумник обнародовал почти половину текста поэмы (ст. 7-16, 27-32, 35-36, 53-59, 62-65, 90-99, 107-120) в статье «Две России» (Ск-2, с. 218-219, 220, 224, 227). Как и в случае «Октоиха» (см. комментарий выше), критик использовал «Пришествие» для иллюстрации представления позиций «людей двух станов»: «...бесконечно разно чувствуют происходящее в мире две наши России. Для одной - черная бездна революции разверзлась вверху и внизу; и дьявол повесился, и Бога нет - ибо пришел Ангел Зла, пришла революция, и до конца свершит свой путь. Для другой - снова „раздралось небо“, церковная завеса, снова „дьяволы на руках укачали землю“, и Бог безмолвствует - ибо распинается народ, ибо не дадут революции свершить пути до конца, ибо „снова пришествию Его поднят крест“... Как понять друг друга этим людям двух разных миров?» (Ск-2, с. 219-220). Приведя затем финал «Пришествия» (от слов «О верю, верю - будет...» до конца), Иванов-Разумник дал ему такое истолкование: «Нам дана была великая радость - увидеть пришедшую в мир свободу, и нам же дана великая скорбь - крестный путь свободы <...>. Грязь мирового ливня покроет теперь поля - если еще не близко чудо всемирной революции. Свое мы сделали - мы боролись, и впредь до конца будем бороться за свою правду <...>. И если мы погибнем, „дочерпав волю“, то погибнем не напрасно: мы „вытекшей душою удобрим чернозем“, и взойдут на нем весенние семена, которые разбрасывает теперь по всему миру русский вихрь» (Ск-2, с. 227).

    Рецензируя сб. «Мысль», М.О.Цетлин констатировал: «Начинается сборник стихотворением Есенина „Пришествие“ (пришествие большевистской революции) <...>. Первые слова сборника - есенинское „Господи, я верую“» (газ. «Новости дня», М., 1918, 13 апреля (31 марта), № 16). Эту же строчку (вместе с тремя последующими) И.А.Оксёнов определил как «пламенную молитву» (журн. «Жизнь железнодорожника», Пг., 1918, № 13, 15 октября, с. 8; подпись: А.Иноков).

    О мировоззренческих основах тогдашнего есенинского творчества (с примерами из «Пришествия») говорил в том же 1918 году С.Гордон: «Характерно, что фаталистический оптимизм как бы заглушает чувство трагизма совершающегося. Оно лишь мигами мелькает,- и растворяется в пафосе веры.

    - Как взойду я по ней (лестнице) с кровью на отцах и детях <так>,- спрашивает Есенин, но не развивает идейно этого вопрошающего чувства трагедии:

      Но долог  срок до  встречи,
      А гибель так  близка.

    Гибель несет освобождение, а долгий срок до встречи сокращается верой в преображение. <...> Трагедия современности не ослабила в народных поэтах чувства земли-родины. Они видят ее озаренной небесным светом и не раскрывают нам всей сложности трагедии, мысля ее как логическое развитие христианского фатализма. И это не случайно. Люди земли, они крепко стоят на ней: для тех, кто крепко связан с землей, с миром, фатализм является наиболее естественным выражением их мироощущения, и трагедия - такое же явление в ряду прочих мировых явлений, как листопад, осень, смена времен года, рождение, расцвет и смерть...» («Слово и культура: Сб. критич. и философских статей». М., 1918, с. 82).

    Характерно, что после берлинского переиздания в 1920 г. «Пришествия» и других поэм Есенина 1917 года (Триптих) появился отклик М.Л.Слонима, где время написания этих произведений было отождествлено со временем их появления в печати: «После прекрасной поэмы Ал.Блока „Двенадцать“ уподобление революционной России воскресающему Христу стало излюбленной темой той „Мессианистической“ поэзии, которая пышно расцвела сейчас в советской России. <...> Сергей Есенин... называет Русь „приснодевой - осынившей дол“. Он верит, что новый спаситель родится на полях России» (газ. «Воля России», Прага, 1921, 3 февраля, № 119; подпись: М.Сл.; ср. также отзыв Ф.В.Иванова - газ. «Голос России», Берлин, 1921, 20 июля, № 714). Парижский критик В.Мацнев писал: «В песнях Есенина много не только любопытного, но и значительного, но все это с огромной дозой бесстыжества, лукавства, распутиновщины. Как и Есенин, мы верим в „Преображение“, но придет оно тогда, когда такие вожди и певцы народа, как он с Клюевым и те, кому они служат, исчезнут, как болотные огни, когда Россия действительно прозреет, а пока скажем словами Есенина: „Опять Его вои / / Стегают плетьми / / И бьют головою / / О выступы тьмы“» (газ. «Общее дело», Париж, 1921, 17 января, № 186).

    На родине же по выходе Триптиха и П21 критики, опираясь на «Пришествие», вменили в вину Есенину религиозность: по словам П.Д.Жукова, Есенин «все еще плутает среди трех сосен отжившего православия» (журн. «Зори», Пг., 1923, № 2, 18 ноября, с. 10). Примерно в том же духе высказался и Н.Н.Асеев (ПиР, 1922, кн. 8, ноябрь-декабрь, с. 40).

    В.Ф.Ходасевич писал о «Пришествии»: «...силы и события <...> даны им <Есениным> в образе воинов, бичующих Христа, отрекающегося Симона Петра, предающего Иуды и, наконец, Голгофы. Казалось бы, дело идет с несомненностью о Христе. В действительности это не так. Я внимательно перечел революционные поэмы Есенина, предшествующие „Инонии“, и вижу, что все образы христианского мифа здесь даны в измененных (или искаженных) видах, в том числе образ самого Христа. <...> ...в полном согласии с основными началами есенинской веры, мы можем расшифровать его псевдохристианскую терминологию и получим следующее:

    Приснодева=земле=корове=Руси мужицкой.

    Бог-отец=небу=истине.

    » (журн. «Современные записки», Париж, 1926, <кн.> XXVII, с. 306-307).

  2. О роли Андрея Белого (Бориса Николаевича Бугаева; 1880-1934) в творческом становлении Есенина см. наст. изд., т. 1, с. 503-506.

  3. Дождевыми стрелами... пронзенный...«Моления» Даниила Заточника, взятых Есениным как эпиграф к циклу «Стихослов» в Ск-2 и Кр. звоне (соответствующую цитату из «Моления» см. выше в комментарии к «Марфе Посаднице», с. 279).

  4. Опять Его вои / / Стегают плетьми.- Ср.: «Тогда плевали Ему в лицо и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам» (Мф. XXVI, 67).

  5. «Я видел: с Ним он / / Нам сеял мрак!» / / «Нет, я не Симон... / / Простой рыбак»... / / То третью песню / / Пропел петух

  6. .- Речь идет о лестнице (лествице), ведущей в рай; именно «без приступок» обычно изображалась она на лубочных картинках с соответствующим сюжетом (Ровинский: Атлас, III, № 774; № 1346, карт. 7). Впрочем, А.М.Авраамов усмотрел в «лестнице без приступок» иной образ, поскольку поместил эти есенинские слова среди тех строк поэта, которые, по мнению критика, обозначают месяц или луну (в его кн. «Воплощение: Есенин - Мариенгоф», М., 1921, с. 24).

  7. Симоне Пётр - обращение к ученику Иисуса, причем первое его имя дано в звательном падеже («Симоне»), а второе - в обычной форме именительного падежа единственного числа (о раннем варианте этих слов - «Симоне Пётро» - см. на с. 318).

  8. - По мнению А.М.Авраамова (там же), и здесь у Есенина имеется в виду месяц.

  9. Облачные ризы.- Образ восходит к народной метафоре: «Небо - ...риза Господня» (приведено в Аф. I, 63), отразившейся также и в поэме «Преображение»: «...Зиждитель щедрый, / / Ризою над землею / / Свесивший небеса» (см. ниже).

  10. Ласточки-звезды / / Канули вниз«Октоихе» (третья строфа второй главки) тема усопших душ (см. также комментарий на с. 315-316 наст. тома) получила здесь дальнейшее развитие - путем осознанного образного воплощения Есениным соответствующих народных мифопоэтических представлений. Последние подробно изложены и проиллюстрированы многочисленными примерами в гл. XXIV «Поэтических воззрений...» (Аф. III, 195-317). По Афанасьеву, у древних «душа представлялась звездою» (Аф. III, 206; выделено автором); «Падающая звезда почитается в русском народе знаком чьей-либо смерти» (Аф. III, 207); «Народный язык и предания говорят о душах, как о существах летающих, . <...> Говоря о полете душ, они намекают на древнейшее представление их птицами» (Аф. III, 218-219; выделено автором); среди других олицетворений души - «проворная ласточка» (Аф. III, 301). Ср. также с есенинскими строками: «Малиновкой журчащею / / Слетит в кусты звезда» («Преображение», 1917).

  11. ...не в суд или во осуждение.- Последние слова молитвы ко святому причащению (пятой) св. Василия Великого («Православный богослужебный сборник», М., 1991, с. 338). В П18 эти слова были напечатаны искаженно - «не во суд или в осуждение». Сохранился экземпляр П18 помета на ее титульном листе: "Поправки сделаны Есениным в январе 1919 г. в Москве" (сообщено О.К.Переверзевым)}.

  12. Елеон

  13. Медведица - здесь: созвездия в северном полушарии (Большая Медведица и Малая Медведица); состоят из семи звезд, образующих фигуру в виде ковша.

Варианты

Номер
строфы		Номер
варианта		Вариант
14 I Златорудых слов
  II
71 I Где ты?
Зову!
  II как в тексте.

Беловой автограф (ИРЛИ); сб. «Мысль», Пг., 1918, <кн.>

Номер
строфы		Номер
варианта		Вариант
64 Как взойду, как подымусь по ней
  Симоне Пётро...
Где ты?

Вздрогнули вётла:
«Там впереди».
Симоне Пётро...

Зн. тр., 1918, 24 февраля, № 141; Зн. тр., 1918, 7 апреля, № 174; журн. «Наш путь», Пг., 1918, № 1, <13> апреля, с. 40; Тел. (согласно Собр. ст., 4, 388):

Номер
строфы		Номер
варианта
70 и 74 Симоне, Петро...

Зн. тр., 1918, 24 февраля, № 141:

Номер
строфы		Номер
Вариант
72 Вздрогнул<и> вётла
{В источнике - опечатка «Вздрогнула».}

П18; Тел. (согласно Собр. ст., 4, 388); П21

Номер
строфы		Номер
варианта		Вариант
8 Предстоит твой сын.