КРИК ДУШИ ЕСЕНИНА
Два мнения о Есенине:
«Звонкий подмастерье революции!»
Лев Троцкий
«Великий национальный поэт России».
Алексей Толстой
С Есениным я познакомился в 1924 году в Москве, в Брюсовом переулке, на десятом этаже дома «Правды». В тот год поэт порвал супружеские связи с Зинаидой Райх и сошелся с сотрудницей издательства Галиной Бениславской. В той же квартире, где жили Есенин и Бениславская, проживали еще две сотрудницы издательства — писательницы Серебрякова и Виноградская.
Я с женой жил тогда по соседству с ними — в квартире № 25. Однажды утром в нашу дверь постучался Есенин и попросил чернила. Мы отдали ему нашу чернильницу, а он через минуту вернулся и в знак благодарности подарил нам изданную за границей книгу своих замечательных стихов и написал на ее голубой обложке: «Моим соседям по квартире № 25, Сергей Есенин». Книга эта была издана в Париже, в бытность его там с балериной Айседорой Дункан. Пожимая руку Есенину, я взглянул в его глаза и в испуге замер: сквозь синеву красивых глаз поэта просвечивала обреченность...
В то время его травили на собраниях завистливых нерусских писателей и поэтов, на страницах книг и газет. А в стихах, подаренных нам, виделись луна, черемуха, плетень, звенела весенняя капель и бушевала метель...
Советская литература, ведомая Российской ассоциацией пролетарских писателей (РАПП), не приняла в свои ряды Есенина, обозвав его «попутчиком революции». В те дни РАПП безжалостно палила из всех орудий критики в адрес классической дореволюционной и современной русской прозы, называла ее «буржуазной», «царской», «дворянской» и «мещанской», а русских поэтов и писателей: Баратынского, Жуковского, Л. Толстого, Пушкина, Тургенева, Лермонтова, Достоевского, Никитина, Островского, Кольцова — записала в черный список «буржуазных и придворных отщепенцев», предавая их анафеме и запрещая их печатать в Госиздате. Дикое глумление над дорогой святыней русского народа этим не закончилось. Страшному гонению подвергались три великих слова на Руси — «Россия», «Русь», «русский»!
Наиболее известные русские писатели и поэты того времени: Куприн, Бунин, Горький, Алексей Толстой — уехали за границу, а оставшиеся в России были арестованы, подвергнуты допросам на «лояльность» или замучены в подвалах ВЧК - ОГПУ.
Другие, менее известные, преждевременно скончались дома или покончили с собой, совершив самоубийство на скамейке на Тверском бульваре или у памятника Пушкину. Известный всему миру русский лирик Александр Блок был серьезно болен. Горький не раз обращался к Ленину и правительству с просьбой отправить Блока на лечение за границу, но большевистский Кремль — Ленин и Свердлов — остался глух к просьбам, и Блок погиб.
Лидеры РАППа — Авербах, Светлов, Киршон, Рохлин, Шершеневич, Вейсберг, Безыменский, Уткин и другие — ненавидели Есенина. Они распускали чудовищные обвинения против Есенина в хулиганстве, пьянстве и особенно в антисемитизме, использовав для этого поправку к тогдашней Конституции «Об антисемитизме».
Касаясь вопроса о «нетрезвости» поэта, должен сказать, что его противники из РАППа — Авербах, Киршон и другие — пили вино гораздо больше, чем Есенин. Что касается антисемитизма Есенина, то именно в этом поэт был вне всяких подозрений, ибо вся Россия знала, что его жена, родившая ему двоих детей — дочь и сына, — Зинаида Райх, была еврейкой. А подруга Галина Бениславская, тоже еврейка, от любви к «антисемиту» покончила с собой на его могиле. Среди друзей Есенина было немало евреев — Мейерхольд, Мариенгоф, Серебрякова и другие. Русский поэт был по убеждениям интернационалистом, а враги его из РАППа — русофобами.
чуть живой. Всю ночь рыдал, собираясь «удавиться». Вскоре с ним случилась новая беда. Подъехав вечером к подъезду на извозчике и не успек еще встать с сиденья, Есенин услышал громкие притязания, видимо, подкупленного извозчика на повторную оплату проезда. Получив отказ, извозчик толкнул Есенина ногой в живот. Тот от сильного удара опрокинулся и полетел в полуподвальное окно, при падении разбил стекла, порезав себе руки и лицо. И, как мертвец, лежал на подоконнике... Мерзавец извозчик, хлестнув лошадь, скрылся из виду.
Всю эту трагическую сцену я наблюдал, подходя к подъезду дома, возле которого стояли еще несколько жильцов и лифтерша. Мы подбежали к пострадавшему, подняли его с подоконника, оказали первую помощь, довели до квартиры и уложили в постель. Галина Бениславская, увидев окровавленного мужа, бросилась к нему и стала целовать. Через час подъехала «скорая помощь» и увезла Есенина в институт имени Склифосовского.
В те годы неподалеку от памятника Пушкина Есенин часто посещал кафе «Стойло Пегаса», названного по имени коня Зевса, из-под копыта которого забил, по преданию, источник вдохновения поэтов мира. В кафе «Пегас» ежедневно собирались юные поклонники Есенина, желавшие увидеть своего любимого поэта и услышать его новые стихи. Когда Есенин появлялся на пороге, раздавались бурные овации, друзья и почитатели его таланта подхватывали поэта на руки и ставили на стол.
Он вставал во весь рост, в голубой косоворотке, подпоясанный по-деревенски шелковым крученым поясом с кистями, и читал свои стихи. Мы, как зачарованные, плакали от радости. Чтение стихов продолжалось до утра и сопровождалось бурным восторгом собравшихся.
В литературном сообществе тогда формировалось мнение, что на Тверской, в кафе «Пегас», шлифовалась новая прекрасная жемчужина русской поэзии... РАППовцы же пустили гулять новое грубое ругательство в адрес Есенина — «есенинщина», что означало якобы всеобщее упадничество русской интеллигенции. Русских интеллигентов травили и не допускали к работе, как и Есенина. На родине, в России, они оказались в резервации, как индейцы в США.
«В своей стране я словно иностранец...»
«Мне на Руси теперь нет жизни...»
«Меня в России травят так же, как на охоте травят волка...»
«С того и мучаюсь, что не пойму, куда несет нас рок событий...»
«Моя поэзия здесь больше не нужна, да и, пожалуй, сам я здесь не нужен...»
«Но обреченный на гоненье, еще я долго буду петь...»
«Скоро, скоро часы прохрипят мой двенадцатый час...»
После гибели поэта его стихи были полностью изъяты из продажи, а неизданные рукописи конфискованы и сожжены. Его родные и друзья во избежание репрессий уничтожили все его письма, адресованные им, а также спрятанные рукописи.
Возвращаясь к жизни Есенина, следует признать, что к нему прекрасно относился лишь один деятель Октябрьской революции — Лев Троцкий. Об этом свидетельствует письмо Есенина к Троцкому, которое написано поэтом в 1924 году, а ныне скрыто в архивах за семью печатями. Я читал это письмо, оно большое. Страницы письма наполнены горькими мыслями поэта о своей судьбе и о судьбе русского народа. Вот что я сохранил в памяти из этого письма:
«Дорогой Лев Давидович! Плохо стало жить на родине. Всю власть в стране у русских отобрали жулики, которые теперь живут, как раньше жили русские помещики, а ВАМ и МНЕ - ЧЕСТНЫМ РУССКИМ ЛЮДЯМ - НЕТ ЖИЗНИ НА РУСИ. Вас держат на Кавказе, а меня в подвале городской милиции...»
После гибели Есенина Лев Троцкий из ссылки написал впечатляющий некролог, опубликованный в газете «Правда», — «НА СМЕРТЬ ПОЭТА», в котором он дал высокую оценку творчества поэта и назвал его «звонким подмастерьем революции».
Боярчиков А. И. Воспоминания / предисл. В. В. Соловьева. – М.: АСТ, 2003. – 320 с.: портр., ил.