Моя встреча с Сергеем Есениным
Сергея Александровича Есенина я никогда не встречал раньше; в марте месяце 1923 года я услыхал, что поэт со своей женой Айсадорой Дункан прибыл в Париж из поездки по Америке.1
Как раз в это время и состоялось мое первое свидание с С. А. Есениным.2
В Париже проживал тогда брат босоножки Дункан; малый отличался причудами — носил хитон греческого покроя3 и часто и по улицам босиком шпарил.
Этот-то брат знаменитой танцовщицы в своем театрике (был у него таковой) устроил вечер4 в честь своих родичей.
Я был в числе приглашенных. Народу там вообще была масса — даже Милюкова5 видел в толпе вокруг Есенина и Айсадоры Дункан, которая в неизменной, как говорили, своей красной тунике поочередно всех водила в уголок и потчевала хорошим французским вином.
Вечер окончился. Центром его было — несомненно, чтение С. А. Есениным его стихов6.
Он их читал бесподобно, неподражаемо.
После театра Айсадора Дункан повезла к себе нескольких приглашенных на дом. В числе их оказался и я.
Дорогой предложил С. А. написать портрет с него.
— Завтра начнем, приезжайте в 11 часов дня.
На другой день в 11 час. приехал во дворец Дункан7.
Сергей Александрович оказался в ванне. Скоро он вышел; на нем на голое тело был надет голубой халат. В нем он мне и позировал; но я всегда видел С. А. Есенина — в красном; так и изобразил его в красном халате, хотя модель позировала мне в ярко-голубом.
Выразительнее!
С. А. Есенин сидел предо мной. Лицо его было очень бледно, под глазами были синяки — он был сильно пьян, и ванна не помогла…8
Но он не хотел показать мне, что он пьян.
9.
К С. А. Есенину я ездил семь дней10. Через неделю портрет был готов11.
Портрет С. Есенина. 1923. Холст, масло.
Я написал Есенина — хлебным, ржаным. Как спелый колос под истомленным поздним летним небом, в котором где-то уже заломила свои руки жуткая гроза...12
Волосы я С. А. Есенину написал цвета светлой соломы, такие они у него и на самом деле были.
В С. А. Есенине я видел так много, до избытка, от иконы старорусской — так и писал.
Особая дерзость отмечена в прожигающей, слегка от падшего ангела (!), улыбке, что сгибала веки его голубых, васильковых глаз.
Во время сеансов С. А. много говорил, читал стихи.
А потом я услыхал, что его посадили в парижский сумасшедший дом…13
Я громко заявил:
— Есенина не в сумасшедший дом надо отослать, а в Россию…
Потом я услыхал о его ужасной казни над собой…
Я подумал: Есенин погиб потому, что не мог ни понять, ни принять Европы.
Все, кто не смогут сделать этого, — погибают.
* * *
Вспомнил последние фразы, когда расставались…
Я сказал С. А. Есенину:
— Вы побывали в Европе, теперь вам трудно будет без нее жить…
Мне передавали позже, что С. А. Есенин в разговоре с друзьями в Советском Союзе — потом вспоминал мою фразу.
Есенин сказал:
— Не хочу Европы, не понимаю ее… Вы здесь все ошибаетесь!..
Радовался, что возвращается в родную страну, на родину.
Утрата всеми нами С. А. Есенина — свежая, тяжкая утрата.
Сегодня уже год, как С. А. Есенина, одареннейшего поэта — не стало.
Нью-Йорк, 27 декабря 1926.
Печатается по: Русский голос. Нью-Йорк, 1926. 28 декабря. № 4059. С. 2.
Примечания
1 Это произошло 12 или 13 февраля 1923 г. (Летопись жизни и творчества С. А. Есенина. В 5 т. М.: ИМЛИ РАН, 2008. Т. 3. Кн. 2. С. 290). Но уже через несколько дней Есенин вынужден был уехать из Парижа в Берлин, где находился до начала апреля 1923 г. (Там же. С. 292–293, 340.)
2 Григорьев ошибается: в марте Есенина в Париже не было (см. предыд. примеч.) Очевидно, они познакомились в мае 1923 г. (см. ниже).
3 Реймонд Дункан (1874–1966) — актер, художник, типограф. Групповую фотографию, на которой он выглядит согласно описанию Григорьева, см. в кн.: Дункан И., Макдугалл А. -Р. Русские дни Айседоры Дункан и ее последние годы во Франции / Пер. с англ., вступ. ст., коммент. Г. Г. Лахути. [М.]: Московский рабочий, 1995 (вкл. л. перед с. 65).
4
5 Павел Николаевич Милюков (1859–1943) — политический деятель, историк, публицист; в эмиграции был, в частности, редактором парижских «Последних новостей». Именно эта газета и поместила за подписью «Мих.» заметку о выступлении Есенина в театре Р. Дункана (№ 939 от 15 мая 1923 г.). Ее автором был М. А. Осоргин. Републикацию текста см.: Летопись жизни и творчества С. А. Есенина. Т. 3. Кн. 2. С. 369.
6 Отклики на это событие появились не только в русских «Последних новостях», но и по-английски, и по-французски (60-строчное стихотворение). Их переводы см.: Летопись жизни и творчества С. А. Есенина. Т. 3. Кн. 2. С. 368, 370-372.
7 Из этих слов мемуариста (если он не ошибся) можно заключить, что его работа над портретом Есенина началась 14 мая 1923 г. «Дворцом» поименован здесь парижский особняк А. Дункан (адрес — rue de la Pompe, 103).
8 В заметке «Борис Григорьев» Д. Д. Бурлюк привел рассказ художника об этом эпизоде, изложенный несколько по-иному: «Лицо поэта было бледно… глаза мутно голубели… после недавно завершенной пьяной ночи… ванна, принятая перед сеансом — мало освежила его…» (Бурлюк Д. Русские художники в Америке: Материалы по истории русского искусства 1917–1928. [Нью-Йорк, 1928]. С. 18).
9 «после выпитой бутылки коньяку, сонный и весь насквозь несчастный; ну, а на моем холсте он — бодрый крестьянский парень, в красной рубахе, с пуком стихов за пазухой и как раз загорелый и здоровый. Ни б.. д.. ва, ни бледной немочи, ни пьяных глаз, ни тени злости и отчаяния; всё это было на нем лишь “дунканизм” его случайной Айседуры» (цит. по: «Всё тот же, русский и ничей…»: Письма Бориса Григорьева к Евгению Замятину / Вступление, публ. и коммент. В. Н. Терёхиной // Знамя. 1998. № 8. С. 175–176).
10 Если начало работы художника над портретом было выше (см. примеч. 7) определено верно, то ее окончание произошло 20 мая 1923 г. Таким образом, Григорьев писал Есенина в мае, а не в августе 1923 г., как это до сих пор указывалось исследователями творчества художника (см. напр., такую датировку в кн.: Галеева Т. А. Борис Дмитриевич Григорьев: [Альбом]. СПб.: Золотой век; Художник России, 2007. С. 207). К этому стоит добавить, что 3 августа 1923 г. Есенин уже вернулся в Москву.
11 Первоначально художник предложил купить свою работу самому поэту, но тот отказался; см. об этом письмо Григорьева к Е. И. Замятину от 23 августа 1924 г. («Всё тот же, русский и ничей…». С. 168). Представленный в 1924 г. на нью-йоркской выставке Григорьева, портрет Есенина оказался затем в частном собрании. Имя коллекционера фигурирует в письме Д. Д. Бурлюка к С. А. Толстой-Есениной (до 19 октября 1929 г.): «Портрет С. А. Есенина <…> куплен миллионером в Нью-Йорке — Mr. Adolf Lewisohn…» (Сергей Есенин в стихах и жизни: Письма. Документы. М., 1995. С. 465). Где находится портрет в настоящее время, неизвестно.
12 Как оказалось, этот и почти все последующие семь абзацев (исключая пятый из них по счету) были использованы Н. Мишеевымв его статье «Борис Григорьев» (Перезвоны. Рига, 1929. № 42. С. 1324–1325). Там они были оформлены (без отсылки к источнику) как цитата из Григорьева. Ныне это место статьи искусствоведа получило известность в литературе о Есенине. Следует, однако, заметить, что с публикуемым здесь собственно авторским текстом мишеевская «цитата» совпадает не вполне — подлинные слова художника подверглись в «Перезвонах» стилистической и редакторской правке.
13 Подробнее об этом эпизоде см.: Дункан И., Макдугалл А. -Р. Русские дни Айседоры Дункан и ее последние годы во Франции. С. 126-127.
«Наше Наследие», № 87, 2008.