ВСТРЕЧА С ЗЕМЛЯКОМ
(из воспоминаний поэта Никиты Старшова, жившего в с. Маркове)
Иван Васильевич въезжал в село Константинове на лошадке, запряженной в сани. Она уже знала, к какой избе идти.
Ишь ты, Рыжуха, знаешь, где пекут медовые лепешки, — Иван зацепил за дерево вожжи и зашел в дом.
— Здравствуйте, дорогие мои родственники. Мир вашему дому.
— С миром принимаем, — ответила хозяйка.
Она хлопотала у печки, голова была повязана белым платочком, в ситцевом цветастом фартуке, с чаплей в руке. Она пекла медовые пышки, этим ароматом «угощались» прохожие и улыбались.
— Павел, встречай кума, — крикнула она мужу.
— Проходи, проходи Иван, в горницу, — встречал его плечистый Павел. — Рад тебя видеть, давненько не встречались.
Иван прошел в светлицу, перекрестился на красный угол в иконах.
— Ну, поведай нам, о чем чаешь, о чем мечтаешь, как твое хозяйство? — спросил у Ивана Павел.
— За все спасибо, слава Богу. Товар подготовил в Москву, вот к тебе приехал попросить помощи: поехать со мной в Москву, ведь наступает «мясоед».
— Слышь, Анна! — крикнул он жене. — Иван приглашает меня помочь ему в торговле телятиной в Москве.
— Что же, помоги, это доброе дело, а теперь прошу откушать с дороги-то!
На следующее морозное утро Рыжуха бежала рысцой, выпуская из ноздрей белый пар, фыркая от морозного воздуха, который щекотал ей ноздри. Вот и станция Дивово. Ждать пришлось недолго. Вскоре пришел пригородный поезд. Его называли «малашкой», потому что вагончики были маленькие, и их было мало.
— Ну, с Богом! — Ловкие мужики быстро перегрузили товар в вагон.
Рыжухе было все равно, куда товар перегружают и зачем. Только когда сын хозяина сказал ей «Возвращаемся домой», Рыжуха повернула лохматую морду и покосилась глазом. Она видела, как ее хозяин, стоя на крыльце зеленого дома, куда-то поехал...
Но свисток паровоза и шум вырывающегося пара из-под колес напугал Рыжуху. Она вздрогнула и сильно попятилась назад, так что чуть не вылезла из хомута. Мишка, сын Ивана, выскочил из саней и схватил Рыжуху за уздечку, прижимая ее голову к себе.
— Успокойся, успокойся, — говорил он ей, — мы забыли, что ты впервые увидела это колесное чудо.
В вагоне Иван с Павлом разговорились о житье-бытье, как учить детей уму-разуму, к какой работе приучать. Перво-наперво, надо приучать к послушанию, ведь послушание — это самая основная заповедь. На послушании все держится, как говорит нам батюшка Иоанн Смирнов. Это мы усвоили еще в школе с другом моим Сережкой Есениным. Сейчас он поэт, книжки пишет, живет в Москве.
— Постой, кажись, слышал и даже видел книжку его стихов, — отвечает Иван. — Старшов Никита мне показывал, называется она «Радуница».
— Никита Старшов привез, он ведь в Петербурге живет, сам пишет стихи, а «Радуницу» всегда носил с собой. Как-то он шел по улице Садовой в Питере и встретил небольшую компанию молодых людей. Проходившие мимо люди шептались: «Смотрите, это Есенин, вон тот, что в шляпе, пойдем, возьмем у него автограф».
Несколько барышень, и вместе с ними я, подошли к поэту, вежливо попросили у него автограф.
— Кто будете, как зовут?
Барышни назвали имена.
— Красота — это дар Божий, который украшает мир, - говорил Есенин, ставя свой автограф.
И я подаю «Радуницу», чтобы поставить на ней автограф.
— Очень рад, что вы имеете мой скромный труд. Как Вас зовут и откуда Вы? — спрашивает Никиту Есенин.
— Ваш земляк, с Волыни, недалеко от вашего Константинова!
— Земляк? — вопросительно взглянул Сергей на меня, — с Волыни? О, Господи, как вы освежили мою память! Волынь, рядом Богословский монастырь. Оттуда, с крутого берега, видна Солотча и монастырь, где покоится прах Рязанского князя Олега с супругой Ефросинией. А вы тоже проживаете в Петербурге? Чем занимаетесь?
— Работаю на заводе Михельсона, — ответил я.
Сергей Есенин быстренько написал питерский адрес и пригласил к себе в гости: «Я рад нашей встрече», — признался он и пошел с товарищами дальше.
За беседой в вагоне время прошло незаметно. Зимний день короткий.
адрес и мохнатая лошадка рысцой покатила нас по московским улочкам. По дороге я спросил кучера, как мне найти своего земляка Сергея Есенина.
— Постой, постой, дай Бог памяти, это который склады пишет?
— Да, да, стихи.
— Вся Москва наслышана о нем, да и я как-то раз подвозил его до вокзала. Веселый такой парень.
— А как бы узнать его адрес?
— Это мы сейчас узнаем, — сказал кучер, подъезжая к книжной лавке.
Продавец нашел в своей тетради адрес и сказал нам.
Теперь мы везем груз хозяину, который ждет нас, чтобы подготовить его к завтрашнему рынку. Павел остался у хозяина, а я с кучером поехал к моему земляку.
— Здорово, Михеич! — дворник Михеич перестал махать метлой, пригляделся.
— А, Митроха? Давно я тебя не видел, и еще бы столько не видел, если бы не этот парень, — сказывает, что земляк Есенина.
— Сам то он дома?
— Дома.
Я отблагодарил кучера. Парадная лестница вела на второй этаж. Подхожу к двери, стучу, никто не отвечает. Стучу еще раз и слышу голос: «Заходите, заходите, у меня дверь не закрывается». Вхожу. Сергей прибавил фитиль трехлинейной лампы и вдруг радостно воскликнул:
— Иван, друг моих далеких детских лет, — гостя Сергей встретил в объятиях. — Как же ты нашел меня?
— Через книжную лавку.
— Как там наше село? Как дом, моя мама?
— Все пока хорошо, а привез я к «мясоеду» телятину с моим свояком Павлом. Ну и вспомнил о тебе. Когда еще можем свидеться?
— Ох, как я рад. Прасковья, Прасковья, где ты там? Приготовь нам, милая, что-нибудь, у меня большая радость: как будто я побывал в детстве.
Небольшая, подвижная, с серыми глазами женщина, не спеша убрала со стола листы бумаги и книгу, накрыла стол сиреневой скатертью, разгладила ее руками и ушла.
— Как там наша церковь? Здоров ли Иоанн Смирнов, его матушка? Как все, живы ли? Вспоминается мне, как мы поем в церковном хоре и как мелодично звучат наши детские голоса. Если бы сейчас услышать эти милые звуки! Иногда я их слышу, и сердце мое переполняется радостью: вспоминается с неописуемой нежностью все, что видели мои детские глаза.
— Раздевайся, Николай, знакомься с моим другом детства, только что приехал из Константинова, а вот и наша Прасковья.
Женщина с улыбкой поставила самовар на стол, и расставила чашечки по местам.
— Спасибо за заботу и внимание, Прасковья!
— Кушайте, дорогие господа, на здоровье, — сказала она.
— Прасковья, — обратился Сергей к ней, — если можешь, разбуди нас пораньше колокольчиком, звони мне под ухо.
Утром я проснулся рано, за зимним окном, чудно расписанным морозом, слышались голоса ямщиков, топот лошадей, скрип саней. Прасковья топила печь, подбрасывая в нее поленья дров.
Позвонив в колокольчик, Прасковья принялась раздувать самовар сапогом. Пока мы одевались, она накрыла на стол.
— Как спалось, Ванюша? В деревне поднимаешься с петухами, а в Москве с кучерами.
— на рынок. Я охотно согласился, и скоро мы вошли в очень красивую с виду чайную, сели за стол. Молодой официант с белой салфеткой на левой руке наперевес, в хромовых, до блеска начищенных сапогах, вежливо, с улыбкой, спросил:
— Что вам угодно-с, господа, чего желаете? (Ударяя на букву с). Два чайника? — И что-то шепнул официанту.
Чайники были по три литра, и подавались посетителям или купцам, которые не спеша вели переговоры и заключали сделки на всякие товары. Вскоре ловкий официант принес на подносе заказ: легкую закуску из стерляди.
— Идет, идет, — вдруг сказал Николай.
Незнакомец сел за соседний столик, сделал заказ.
— Ну, что, Николай, пойдем угощать друга.
Они подсели к нему с чайником и налили ему бокал, сами тоже выпили вместе с ним. Потом вижу, как они стали наливать ему еще и еще. Потом вылили ему оставшийся чай на костюм: «Пей, мы не жадные».
Мужчина поднял крик. Лакей позвал городового. Забрали всех троих и меня в полицию.
— Кто такие, откуда, почему творите беспорядок, господа? Расскажите, господин Сытин, все по порядку. Что произошло?
Когда выяснили в чем дело, городовой пожурил нас:
— Как же вы, господа хорошие и известные на всю Москву, занимаетесь недостойными вашему положению делами? Я прошу вас, господин Есенин, и вашего друга извиниться перед господином Сытиным.
После дружеской встречи в чайной Сергей обратился к Николаю:
— Ну что, поможем моему другу продать товар?
— Эй, извозчик, — поднял Сергей руку.
— Тры, тры, — натягивая вожжи остановил извозчик лошадь.
— Куда изволите, господа? На Хитров рынок? Это мы мигом. Ну-ка, милая, пошла!
Лошадка быстро понесла нас на Хитровку. Под полозьями скрипел снежок.
1922 г.
Жутаев А. П. «Константиновские встречи». Дневник художника. Рыбное, 2008. Рисунки А. Жутаева.