БЕСЦЕННЫЙ АВТОГРАФ ЕСЕНИНА
В августе 1920 года наш земляк Борис Сорокин в городе Ростове, где находился в резерве штаба Красной Армии, на вокзале в людской сутолоке вдруг совершенно неожиданно встретил Есенина. Поэт в модной шляпе и сером костюме, который ловко сидел на его стройной фигуре, выделялся среди разношерстной толпы. Есенин обрадовался, узнав в командире Красной Армии, друга своих студенческих лет, с которым в 1913-1914 гг. учился в университете Шанявского в Москве. Он предложил Борису Сорокину зайти в купе его вагона, в котором путешествовал со своими друзьями Григорием Колобовым и Анатолием Мариенгофом, и отметить встречу. Выпив с другом вина, Есенин показал приятелю свою новую книгу стихов «Трерядница», где были помещены поэма «Пантократор», стихи «Я последний поэт деревни», «Устал я жить в родном краю», «Песня о собаке». Узнав о том, что Сорокин этих стихов еще не читал, Есенин сделал другу подарок. В воспоминаниях Б. А. Сорокина об этом написано так: «Он подошел к кипе книжек и выбрал одну тоненькую, в кремовом бумажном переплете.»
— Пусть «Трерядница» будет памятью о Ростове и старой Москве», — сказал он и, взяв ручку, обмакнул перо в красные чернила и стал писать. Из-под пера, словно бусинки, побежали круглые буковки и из них складывались слова: «т. Сорокину с дружбою и воспоминаниями об Университете Шанявском. Сергей Есенин. Ростов 1920 Август».
Прощаясь с однокурсником, Сергей Есенин пригласил его на выступление поэтов-имажинистов. После встречи с поэтом Сорокин захотел побыть наедине, чтобы погрузиться в чудесный мир есенинской поэзии. Он пошел в городской парк и стал читать первое стихотворение, с которого начиналась «Трерядница» — «Я последний поэт деревни…». В воспоминаниях Борис Сорокин признается, что есенинские строки тогда потрясли его. Он сидел на скамейке в парке и «думал о необычном таланте “последнего поэта деревни”, о силе его образов и такой высокой человеческой грусти о прекрасном». Когда Сорокин возвращался на станцию, то обратил внимание на вычурные афиши, которые объявляли о выступлении имажинистов.
«Среда, 21 июля, начало в 9 ч. вечера.
ИМАЖИНИСТЫ.
Первое отделение: Мистерия.
1. Шестипсалмие. 2. Анафема критикам. 3. Раздел Земного шара.
Второе отделение:
1. Скулящие кобели. 2. Заря в животе. 3. Оплеванные гении.
Третье отделение:
1. Хвост задрала заря. 2. Выкидыш звезд.
Вечер ведут поэты Есенин, Мариенгоф и писатель Колобов.
Билеты расхватываются».
«…На сцене Анатолий Мариенгоф — высокий, с узким лицом, с театрализованными жестами. Его стихи — нагромождение образов, падающих на слушателей, как камни в горных обвалах… Аплодисменты то затихают, то вновь растут с огромной силой: на сцену входит Есенин. Подняв руку, улыбаясь, смотрит в зрительный зал и ждет, когда кончатся аплодисменты.
Свежим ветром врываются в этот многолюдный зал строки из «Пантократора»:
И когда он говорит: «О вывези наш шар земной на колею иную» — гремят всплески аплодисментов, как выражение слитности поэта и слушателей.
«Песню о собаке», и «Закружилась листва золотая…», и «Устал я жить в родном краю…», и другие стихи. Радостно горят глаза молодежи и светлые улыбки бродят по лицам…»
Следующая встреча Сорокина с Есениным произошла через четыре года. О ней в своих мемуарах пензенец рассказал в главе «Снова в Москве».
«…Я позвонил. Открыв дверь, женщина на мой вопрос: «Можно ли видеть Сергея Александровича?» — ответила, что он никого не принимает. Попросил ее передать ему, что я товарищ по университету Шанявского.
— Просите его ко мне! — услышал я голос из открытой двери комнаты, выходящей в коридор.
— А, это ты, — говорил он, приподнимаясь с дивана и откладывая в сторону большой блокнот.
— Демобилизовался? Хорошо! Устраивайся в Москве… Работу тебе найдем.
Поставил на стол бутылку портвейна и стаканы.
— Ну, по русскому обычаю, выпьем! — Он поднял стакан и, вглядываясь в изумрудные блики вина, сказал: «За новую жизнь, за искусство, за вечную молодость сердца!»
Борис Сорокин тогда признался Есенину, что после ранения, когда лежал в госпитале, то написал стихи, которые вошли в сборник «Песенный частокол». Стихи: (Имажинист). Саранск: Саранск. тип. Коммун. отд., 1922. — 25 с. — 490 экз. На третьей странице было напечатано: Сергею Есенину — с дружбою. 1921 год.
Есенин был растроган и крепко пожал руку товарищу студенческой юности со словами: «Спасибо! Приятно, что не забыл обо мне даже в водовороте событий… Спасибо!». Борис Сорокин вспоминал о том впечатлении, которое произвели его стихи на Есенина: «Полистав книжку... Внимательно прочитал стихотворение, посвященное ему». Приведем его текст полностью: «Это я красногубый и смелый /Куст зари на плечах принес. /Будет песня моя над деревней /По ложбинам, где стынет овес. /На заре, по росистым разбегам, /Скоро, скоро не высохнет след. /И не сыпаться звездному снегу /В колеи моих песенных лет. /В рыжем полюшке зерна-капли /Мои песни будут качать /И хрустящее жнивье грабли /Без меня не придут целовать. /Будет петь деревенское солнце, /Золотить свои месяц рога, /У родных моих сизых околиц /Прозвенит расписная дуга. /Нашей жизни красное лето, /Серп изогнутый наших бровей — /Все прославится свистом поэта /По ложбинам хрустящих полей. /Наливайся, душа, облаками, /Хвост, заря, по лугам распускай. /О, какими, какими серпами /Выжну тихого поля я край?»
«Правда» письмо, в котором доводилось до всеобщего сведения о роспуске группы «Имажинисты». Поэтому он сказал Сорокину:
— «В своих стихах ты не избежал ржавчины имажинизма. Понятно, что в те годы мы, молодежь, и в искусстве искали что-то новое и необычное».
Борис Сорокин оправдывался: «Меня к имажинизму в то время влекло потому, что во главе этого литературного течения стоял ты. Перегруженность образами стихов имажинистов, казалось, открывало новый путь в поэзии…»
Борис Сорокин в своих воспоминаниях отмечал, как изменился Сергей Есенин после той памятной встречи в Ростове: «... передо мной сидел уже не тот веселый, беспечный и радующийся розовому солнцу юга паренек. Его лицо чуть-чуть пожелтело. В глазах теплилась грусть, и пальцы рук беспокойно шевелились. И только тогда, когда говорил о своих стихах и их читал, то загорался прежней непосредственностью».
Работая над рукописью своей книги «Страницы минувшего (Встречи с Сергеем Есениным)», Борис Сорокин побывал в гостях у есенинской сестры в Москве. По все видимости, именно тогда он передал Александре Александровне сборник стихов Сергея Есенина «Трерядница» для музея в селе Константиново, на третьей странице которого сохранился бесценный автограф поэта.
«Книжку стихов с надписью я бережно хранил в вещевом мешке до конца гражданской войны. И когда листал ее, то вспоминал город на берегу Дона, розовое солнце августа и голос поэта, доносящий до сердца радость и трепетный ход певучих строк.
Эту маленькую книжку стихов с автографом Сергея Есенина я передал сестре поэта Александре Александровне Есениной, которая собирала для музея села Константинова все материалы, связанные с именем ее брата».
на сборнике «Трерядница», хранящемся в фондах есенинского музея на родине поэта.
Из книги Валерия Сухова «Сергей Есенин и пензенцы»